Великая Засуха поставила кочевников перед выбором — или погибнуть, или приспособиться к новым условиям, перейти к оседлой жизни. А это трудный и длительный процесс, ломка устоявшихся представлений, ломка всей жизни, традиций, обычаев. Надолго захвачены пустыней некогда зеленые оазисы, погребены под песками источники.
И сколько времени пройдет, пока вновь взметнется облако пыли над стадами, там, где желтые пески сливаются с выгоревшим небом...
Наталья Саратова
Не так уж давно — несколько поколений назад — океаны и моря буквально кишели всякой тварью. Мы имеем в виду, конечно, не смирную сельдь или кроткую камбалу, а существа страшные и таинственные. Морского змея, способного проглотить корабль, осьминога, одним движением пары-другой щупалец тащившего судно на дно, а также морских обольстительниц и прочего, прочего, среди чего «Летучий голландец» казался не таким уж и страшным.
Верили этим рассказам сухопутные слушатели или нет, сказать трудно, но, во всяком случае, в присловиях многих народов образ моряка, любящего приврать, занимал примерно то же место, что у нас охотник или рыбак. Главное другое: сами моряки свято во всю эту сверхъестественную чушь верили. И старались от нее уберечься всеми доступными средствами: амулетами, талисманами, заклинаниями. В серьезном рейсе нельзя было допустить присутствия женщины на борту. За плевок на палубу можно было угодить за борт.
Моряки обзаводились амулетами, потому что рисковали жизнью; владелец корабля рисковал имуществом. И относительную безопасность своего корабля и груза он обеспечивал тем, что на носу помещал вырезанную из дерева статую. Изображение прекрасной дамы, чтобы околдовать и сбить с толку злые силы, или уродину — чудовище, столь страшное, чтобы напугать их раз и навсегда.
Начало, как и всему на море, положили финикияне. Носы их кораблей украшала конская голова. Древние египтяне отдавали предпочтение голове быка Аписа — священного животного.
В раннем средневековье, когда волны морей стали бороздить ладьи викингов, узнать их было нетрудно по голове дракона. И каждому, кто видел разъяренного дракона, становилось ясно, что на палубе решительные воины с наточенными боевыми топорами и щитами из липового дерева.
Таковы предки затейливо вырезанных скульптур, которые еще в начале нашего века украшали каждый уважающий себя деревянный корабль. Причем резчики были не просто ремесленниками, выпускающими продукцию на потоке, — нет, каждая скульптура была произведением искусства.
С течением времени, когда железная техническая целесообразность окончательно определила форму и вид нынешнего судна, деревянная скульптура исчезла так же, как и корабли, носы которых она украшала. И десятки скульптур провалялись бы невесть где, пока лет десять назад не стали их собирать в морские музеи. Самая богатая коллекция собрана теперь в Стокгольмском морском музее — с эпохи викингов до времени судовладельца Юхана Нурдберга с Аландских островов.
...Языческие символы сменялись ангелами, мадоннами, святыми: выяснилось, что они гораздо лучше охраняют судно на водах. Единственным апостолом, на изображение которого на носу наложено строгое табу, был апостол Петр — так как при жизни ходил пешком по воде. Казалось бы, что столь непотопляемый святой, наоборот, будет у моряков в чести, но пути суеверий неисповедимы...
Уже в конце средних веков святые уступили место мифологическим персонажам (Гераклу, например, или Медузе Горгоне) и геральдическим зверям. Военные моряки особенно уважали единорога — зверя мощного, храброго и ужасного, нагоняющего на врага страх.
В XVII веке украшения носов на европейских кораблях «разрослись» до таких размеров, что стали угрожать остойчивости судна. Кроме того, цена украшенного корабля совершенно неимоверно вырастала отнюдь не за счет улучшения его судоходных или боевых качеств.
Первыми попытались отказаться от дорогих и, в общем-то, ненужных украшений трезвые и расчетливые лорды из Британского адмиралтейства. Дело было в XVII веке, и лорды учли все: экономию, улучшение технических данных, забыв только одно — психологию моряков. Те наотрез отказались выходить в море на «голых» судах. Запрет был отменен.
Чем больше строили кораблей, тем меньше было возможностей пригласить настоящего художника.
В то время как для военных кораблей предписывались изображения патриотические и боевые, торговый флот предпочитал сугубо цивильные мотивы, особенно дам щедрых форм. По мнению доморощенных психологов, подобные скульптуры должны были хоть как-то скрасить морякам долгие месяцы одиночества, напоминая родной дом и оставленных подруг.
Читать дальше
