Array Коллектив авторов - «Вся буржуазия говорит, что я помечен дьяволом»

[Зима 1923 г.]: Мне уже много лет назад один крестьянин сказал: «А ты, Ильич, помрешь от кондрашки», и на мой вопрос, почему он так думает, он ответил: «Да шея у тебя уж больно короткая». [Мельниченко В. Е. Феномен и фантом Ленина. М., 1993. С. 184].

Вот, говорят, и Мартов тоже умирает … [Крупская Н. К. Воспоминания о Ленине. // Воспоминания о Ленине. В 5-ти тт. М., 1984., Т. 1. С. 592].

Авенариус, великий любитель ученой игры в новые термины … [18, 39].

Теория Авенариуса… есть теория мысли без мозга. [18, 76].

А знаете вы его [Горького] жену, Андрееву? Знаете, у Горького есть один рассказ, где какой-то из его героев, говоря своему товарищу о лешем, так характеризует его: «Леший, вишь, вон он какой – одна тебе ноздря» … – «Как ноздря?» – спрашивает удивленный собеседник. – «Да так… просто ноздря и больше ничего, – вот он каков леший-то» … Так вот Мария Федоровна похожа именно на горьковского лешего, ха-ха-ха!.. [Соломон Г. А. Ленин и его семья (Ульяновы). М., Москвитянин. 1991. С. 35].

Грубоват. Идет за читателем, а надо быть немножко впереди. [Горький М. В. И. Ленин. // Воспоминания о Ленине. В 5-ти тт. М., 1984., Т. 2. С. 267].

Из России пишут, что публика страшно увлекается Бердяевым. Вот кого надо бы разнести не только в специально-философской области! [46, 135].

Ах, как хорошо бы было хоть несколько строк посвятить отделке этого пустомели. [46, 171].

Откровенно рассуждал, простовато рассуждал епископ Беркли! [18, 20].

Ренегат Бернштейн оказался щенком по сравнению с ренегатом Каутским. [37, 250].

Один поэт анархист сказал по нашему адресу: «Ломать мы будем вместе, строить – нет». [14, 288].

Наш Буденный сейчас, наверно, должен считаться самым блестящим кавалерийским начальником в мире. Вы, конечно, знаете, что он – крестьянский парень. Как и солдаты французской революционной армии, он нес маршальский жезл в своем ранце, в данном случае – в сумке своего седла. Он обладает замечательным стратегическим инстинктом. Он отважен до сумасбродства, до безумной дерзости. Он разделяет со своими кавалеристами все самые жестокие лишения и самые тяжелые опасности. За него они готовы дать разрубить себя на части. Он один заменяет нам целые эскадроны. Однако все эти преимущества Буденного и других революционных военных начальников не смогли уравновесить наши недостатки в военном и техническом отношении. [Цеткин К. Воспоминания о Ленине. // Воспоминания о Ленине. В 5-ти тт. М., 1984., Т. 5. С. 17—18].

Мы прекрасно знаем, у каждого человека бывают маленькие слабости, и у большого человека бывают маленькие слабости, в том числе и у Бухарина. Если словечко с выкрутасом, то тут он уже не может не быть за. О производственной демократии он… писал резолюцию почти что со сладострастием. [42, 210].

Мы знаем всю мягкость тов. Бухарина, одно из свойств, за которое его так любят и не могут не любить. Мы знаем, что его не раз звали в шутку: «мягкий воск». [42, 242].

Бывают такие счастливые натуры (как, например, Бухарин), которые даже при наибольшем ожесточении борьбы меньше всего способны заражать ядом свои нападки. [42, 272].

К числу многочисленных ценнейших качеств товарища Бухарина принадлежит его теоретическая способность и интерес к тому, чтобы доискиваться теоретических корней во всяком вопросе. [42, 286].

Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики). [45, 345].

Он просто представляет собою нечто среднее между публицистом и беллетристом, или нечто, ни два, ни полтора, а, по меткой сибирской поговорке, просто «никто» … [Соломон Г. А. Ленин и его семья (Ульяновы). М., Москвитянин. 1991. С. 38].

Веру в «великого» акробата Витте … [12, 123].

Министр-маклер, гр. Витте … [12, 120].

Витте – агент биржи, Струве – агент Витте, так писали тогда меньшевики, и писали правильно. [15, 324].

Это типичный Молчалин, переложенный на революционные нравы, но с польскими чертами какого-то не то Пшексюцюльского, не то Кшепсюцюльского… Его девизом может служить: «в мои лета могу ли сметь свое суждение иметь», а впрочем, «падам до ног, аллеж стою, целую ренчки, аллеж свои» и всегда он готов при случае «дать в морду», если к этому представляется безопасная возможность. А кроме того, я думаю, он и на руку нечист и просто стопроцентный карьерист … [Соломон Г. А. Ленин и его семья (Ульяновы). М., Москвитянин. 1991. С. 38].