Array Коллектив авторов - Альманах «Истоки». Выпуск 9

Отгремела давно мировая война,
Не подняться знамёнам третьего рейха!
Ветераны надели опять ордена,
Они снова в строю на парадной поверке.

С каждым годом всё тают, их тают ряды –
Тех, кто брали Берлин и мятежную Прагу.
Кто остался живым, стал до срока седым,
Опалённым военною, огненной правдой.

Они отдали всё, чтоб Россия жила,
Чтобы мирным всегда было небо…
Над странною салют, сердца стук, тишина,
Мы причастны к Победе, кто был там, кто не был.

Солдатский медальон – послание живым
От без вести пропавшего солдата.
Последнее «Прощай» любимым и родным,
Он верил, что листок дойдет до адресата.

Пластмассовая гильза сохранила
Фамилию –
мы памятью живем.
Есть у солдата имя и могила.
Он без вести пропал,
но помнили о нем.

И есть теперь куда приехать близким…
Где шли бои, застыли обелиски.

Картошки – и той не осталось.
Что делать?
Пришлось променять
И платье, в котором венчалась
Моя бережливая мать.
Два дня от деревни к деревне
В июльский немыслимый жар
Несла она праздничный, древний,
Такой неуместный товар.
Да, было тогда не до свадеб –
Шли годы военной поры.
В безмолвной и горькой досаде
Она покидала дворы…
Скажу ли обидное слово
О женщине той из села,
Которая за обнову
Неполную цену дала?
Ей платье-то было не нужно:
В избе обгорелой своей,
Вестей ожидая от мужа,
Растила одних сыновей!

В этом доме жили погорельцы:
Женщины и уйма малышей.
В этот дом пускали обогреться
Стариков из мокрых шалашей.
В этот дом со всех фронтов России
Похоронки шли, как на почтамт.
В этом доме вслух не голосили –
В поле убегали причитать.
Этот дом, безлюдный, темный, древний,
Весь перекосился и осел.
А по славе – первый дом в деревне:
От войны один лишь уцелел.

ОНА – бежала с односельчанами
в тёмные глухие леса –
к партизанам –
от фашистов,
вломившихся в ЕЁ родную деревню.

ОН – был оружейным мастером
в партизанском отряде
(снова на фронт не пустила
контузия
от разорвавшейся фашистской бомбы).

…Когда в небе
НЕ ревели немецкие самолёты,
люди из землянок
заполняли паузы танцами –
длиной в короткую ночную лесную тишь –
под музыку скрипки,
на которой играл ОН –
советский солдат-партизан.

ОНА подошла и сказала:
– А я тоже
умею играть на скрипке…
на одной струне…

…Молодые, красивые, полные надежд
шутили, веселились
и любили друг друга,
если над головой
НЕ ревели немецкие самолёты.

…Фашистов вышибли из деревни.
И в мире он и она
родили дочку и сына.
…ОНА умерла спустя три года
после войны.
ОН прожил ещё полвека.
После них остались
дети
и скрипка…

Я знала тебя,
старая скрипка –
без струн, без смычка и футляра –
когда ты уже не могла
воспроизвести мелодию,
соединившую моих родителей…

Пленных несчастных видели в Маори
Через два года после войны.
Рыли канаву, по-немецки гутарили. –
Трудное время Советской страны.

Мы отдыхали с мамой в Майори.
Дом отдыха, полуразрушенный вид…
Немцы здоровались, не базарили.
В воздухе туберкулёз, а не СПИД.

Тогда менингит был зловещий.
Детям смерть приносил.
Палочка Коха вползала в вещи,
Только стрептомицин лечил.

Мы проходили – июль был жаркий,
Гутен таг – говорили они.
Красиво на взморье, роскошно в парке.
Для пленных были нелёгкие дни.

Рижское взморье. Река Лилеупе,
Очень глубокая река.
Ракушки на пляже. Мир в Европе.
Горячий песок обжигал слегка.