Барт Эрман - Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир

По крайней мере, так рассказывал об этом он сам. Одна из сложнейших проблем для биографов Константина – вопрос об этом его видении (или, точнее, видениях). Как выясняется, у нас имеется несколько рассказов о нескольких разных видениях, записанных современниками Константина: все эти авторы знали Константина лично и, по-видимому, передавали то, что слышали от него самого или от его близких. В результате очень трудно разобраться, было ли у Константина одно видение, два или три, являлись ли они ему во сне или наяву, и когда именно – еще в Галлии, по дороге в Рим или же в военном лагере к северу от Рима в ночь перед битвой.

Чтобы разобраться в этих дошедших до нас сообщениях, необходимо поместить их в контекст личной религиозной жизни Константина, а для этого отвлечься и отступить еще немного назад.

О жизни Константина в сознательном возрасте у нас имеются сравнительно очень полные и подробные источники, включая его собственные писания, изданные им законы, его биографию, составленную христианским епископом Кесарии Приморской и «отцом церковной истории» Евсевием (IV век), и другие сообщения современников [16] нас из древности, под названием «Жизнь Константина» (Eusebius, Life of Constantine, trans. Averil Cameron and Stuart G. Hall (Oxford, UK: Clarendon Press, 1999). Цитаты оттуда приводятся по этому изданию. . Однако о жизни его до восшествия на престол – в том числе и о религиозной жизни, – мы знаем намного меньше. Источники в этом отношении крайне скудны. Известно, что родился он на Балканах – и, видимо, изначально принадлежал к какой-либо из местных религий, включавших в себя, например, поклонение фракийским богам-всадникам – сверхъестественным существам, сидящим верхом на небесных лошадях. Как все граждане империи, участвовал он и в гражданских религиозных празднествах, в том числе в культе поклонения покойным римским императорам. У римской армии были свои божества, и Константин, сперва офицер, затем военачальник, несомненно, поклонялся и им [17] См. Lee, “Traditional Religions.” .

Однако о том, много ли он знал (и что именно знал) о христианстве до своего обращения, нам ничего не известно. Мать его, Елена, позже, уже в годы царствования Константина, стала очень ревностной христианкой; можно предположить, что склонность к христианству обозначилась у нее еще в годы его юности. Однако убедительных свидетельств на эту тему просто нет. Чуть больше сведений у нас о Констанции, отце Константина: некоторые авторы – и среди них биограф Константина, христианин Евсевий – сообщают, что он также сочувствовал христианам [18] Евсевий. Жизнь Константина. Главы 13–18, 27. . Действительно, стоит отметить, что во время изначальной Тетрархии, когда Диоклетиан начал гонения на христиан по всей империи (см. главу 7), Констанций подошел к этой задаче достаточно формально: закрыл несколько церквей, но не арестовывал, не пытал и не казнил христиан. Возможно, он им симпатизировал или даже был христианином сам? Поражает некоторых историков и то, что одна из дочерей Констанция (от последней жены) носила имя Анастасия, греческое слово, означающее «воскресение» – очень подходящее имя для дочери отца-христианина.

Однако это маловероятно. Скорее всего, Констанций, как и немного раньше император Аврелиан, был «генотеистом» – человеком, который почитает одного бога превыше прочих, но не отвергает и божественности других. Превыше всех остальных он вполне мог ставить бога солнца, Sol Invictus («Непобедимое Солнце»). Это объяснило бы и то, что вплоть до похода на Рим в 312 году Константин оставался язычником, и позднейшие его рассказы о том, что именно привело его к богу христиан.

О видении (или видениях) Константина, приведших его к обращению, у нас есть три основных источника информации. Первый из них – панегирик, или хвалебная речь, произнесенный неизвестным оратором в 310 году, перед тем как Константин предпринял наконец решительные действия против Максенция. Непосредственным поводом для нее стала военная победа в стычке с Максимианом, отцом Максенция, которого тот убедил вернуться к власти. Речь эта, как все панегирики, переполнена самой беззастенчивой лестью. «Главный герой» в подобных речах всегда изображается величайшим человеком во вселенной, и для доказательства этого оратор обращается к различным его поступкам и переживаниям. Итак, желая дать понять слушателям, что за необыкновенный человек Константин, оратор упомянул (напомним, дело происходило в 310 году), что недавно ему явился в видении бог Аполлон – бог, которого древние часто связывали с солнцем и даже считали непосредственно богом солнца [19] Перевод этого панегирика, вместе с другими панегириками Константину, см. в книге: С. Е. V. Nixon and Barbara Saylor Rogers, In Praise of Later Roman Emperors: The Panegyrici Latini (Berkeley: University of California Press, 1995). .