Юлия Шаманская - И пойду искать края

– Сам хотел встретить его! – раздался справа тихий голос. – Ну, что, все в сборе? Начнем?

Виталий узнал голос своего Ангела Хранителя. В то же время мужчина не переставал ощущать холод, исходящий от злобного существа.

Посреди поля развернулся прозрачный экран. И новопреставленный увидел свою молодую мать с младенцем на руках.

Группа, состоящая из двух человек и двух неземных существ, наблюдала за тем, как на экране разворачивается жизнь Виталия Георгиевича Шолохова. Смотрели молча, лишь одно существо злобно хихикало в самых «остреньких» местах фильма.

Виталию казалось, что картина его жизни удивительно напоминает пошленькую голливудскую комедию. Главный герой ее, довольно мерзкий тип, не внушал ни капли сочувствия зрителям. Виталию казалась, что не мог внушать. С тех пор, как встал на свои едва окрепшие ножки, вся цель его жизни заключалась в том, чтобы урывать куски побольше, обманывать, наживаться и испытывать удовольствие как можно дешевле. Перед Шолоховым на экране предстал четырехлетний мальчишка, что-то мило лепетавший на своем, пока не понятном для взрослых языке. Но теперь он живо ощущал всю мерзость своего маленького умишка. Ребенок ударил девочку в детском саду, отобрал у нее игрушку, а теперь строит умильные рожицы, чтобы избежать наказания. То же чувство он испытывал и тогда, когда подставил под суд коллегу на работе, и когда пришел с цветами к жене, стараясь, таким образом, задобрить ее, после того, как всю ночь пропадал у любовницы. Вся жизнь Виталия с младенчества состояла из лукавых планов и страхов быть раскрытым. Всю жизнь он с удивительным искусством перекладывал свою вину на других. В этом и состоял, казалось, его талант.

С каждым кадром стоящий рядом Ангел Хранитель все больше сникал, дед мрачнел, а бесу становилось все радостнее. В тишине раздавались только его восклицания:

– Во дает! Ловко!

Человек в костюме пребывал в самом лучшем настроении, за весь фильм он расстроился только один раз. Только один день выбился из ровной череды позорных лет жизни Виталия – день его крещения.

– Отвези нас с ребенком в Соколовку! – как-то утром потребовала мама.

– Зачем это? – удивился папа. – Что тебе там смотреть? Хату продали, твои отец с матерью похоронены неизвестно где. И это не безопасно! Могут увидеть соседи, вспомнить, что ты дочь врагов народа.

– Поедем ночью! – решительно заявила мать. – Там духовник моих родителей живет, отец Андрей. Он вернулся из ссылки на родину. И именно он должен крестить Виталика!

– Ты с ума сошла! – выпучил глаза отец и затрясся мелкой дрожью.

В этот момент маленький Виталик, убедившись, что взрослым до него нет никакого дела, стащил со стола шоколадку.

Родители погрузили сонного Виталика в «москвич» и повезли в неизвестную даль. Мальчику было тогда шесть лет.

Папа ворчал, что мама такая же сумасшедшая, как и вся ее семейка, и так же плохо кончит, как и они. Еще и его, честного советского гражданина, за собой утащит в погибель.

– Подумаешь, приснился мертвый папа и что-то повелел!

– Он не приснился! – устало твердила мама.

– Вот увидишь, – не унимался отец, – нет там никакого отца Андрея. Попов давно всех расстреляли, как и твоих родителей.

–Увидишь, что есть! – повторяла мама. – И расспрашивать никого не будем, я знаю хату!

Путники постучали в двери темного покосившегося дома незадолго до рассвета. Дверь сразу же приоткрылась и раздался тихий старушечий голос:

– Москвичи? Проходите скоренько, батюшка ждет вас!

Даже Виталька, привыкший вечно хныкать и жаловаться, притих, с интересом разглядывая убогую обстановку горницы. Навстречу вышел согбенный старик в черном, как ему казалось, платье.

– Проходите, детки! У меня все готово!

Старушка, открывшая двери, раздела ребенка и обрядила в белую рубаху с вышитым крестиком. Старичок тихо и долго что-то говорил. Слова были мудреные, и никто их, кроме старушки, не понимал. Потом мальчика окунали в прохладную воду в корыте, стоявшем посреди горницы. Ребенок окунаться не хотел. Пытался протестовать, но старичок мягко и одновременно крепко удерживал затылок. После крещения Виталий почувствовал нечто удивительное внутри. В его душе возникло что-то теплое и светлое. Видимо, это отразилось на его лице.

– Смотрите, как благодать действует! – улыбнулся старик.

А она распространялась по всему телу. В голове будто зажглась лампочка, и пришел покой. Такого Виталик не ощущал никогда…