Виктор Жаворонок - Слово о Рэйки. Книга третья. Элегия Рэйки

Вот так. «Именно сегодня – не беспокойся» и «честно зарабатывай себе на жизнь»!

Человек и Бог

(притча)

Человек:Покажи мне, Господь, мною пройденный путь!

Бог:Хорошо, посмотри. Но, познав, не забудь!

Человек:Боже, жизнь моя, словно следы на песке.

Чьи же это рядом с моими, невдалеке?

Бог: Я это вслед за тобою по жизни ходил.

Человек:Я был, казалось, все время один…

Ну, а вот здесь, в самых сложных моментах дороги,

Тут оставляют следы лишь одни только ноги.

Ты… не бросал ли меня в самых трудных делах?!

Бог:Нет. Тебя здесь я нес на руках.

Страх

«В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх,

потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» 1 Ин. 4.18

В один из весенних дней после долгого зимнего перерыва я в первый раз приехал на дачу.

Снег уже сошел. Было достаточно тепло. Зайдя на кухню, я увидел, что, как всегда в наше отсутствие, на ней хозяйничали мыши. Их самих, конечно, видно не было, но разнообразные следы их пребывания были повсюду, даже в самых, казалось, недоступных местах.

Проводя уборку, я нашел сверток, в котором лежали семена. Они находились в маленьком целлофановом пакете, который в свою очередь был завернут в большой целлофановый пакет. В большом целлофановом пакете мышью была проделана дырка. Я его развернул и увидел, что второй пакет прогрызан не был, а между двух пакетов лежала дохлая мышь.

Я оказался свидетелем развернувшейся мышиной трагедии, произошедшей минувшей зимой. Видимо, мышь почувствовала запах семян и захотела ими полакомиться. Прогрызть тонкий верхний целлофановый пакет для нее труда никакого не составило. Она залезла внутрь большого пакета, маленький пакет грызть не стала, а поползла в пространстве между пакетами, может быть, надеясь, что она и так доберется до семян. Но она там ползала, ползала и, видимо, заблудилась, входную дырку потеряла, до семян не добралась. Наверное, она стала метаться между пакетами, впала в панику и в этой панике потеряла всю сообразительность: вместо того, чтобы еще раз просто прогрызть тонкий целлофан и выбраться, она бегала и искала выход. Стенки этих двух пакетов превратились для нее в бесконечный лабиринт. Она не нашла выхода и сдохла. Вот так – между двумя тонкими перегородками. За одной – еда, за другой – свобода. А она в страхе не догадалась воспользоваться своим великолепным природным качеством. В жизни, наверное, и не такое могла прогрызть, а в беспокойстве, панике и страхе – про все забыла и целлофана не смогла одолеть. Не смогла сделать то, что очень просто сделала незадолго до этого. Погибла в 0,1 миллиметра от свободы.

Я очень этому удивился и подумал, что, не так ли и мы в жизни – мечемся в своих обстоятельствах, в беспокойствах и страхах, как в лабиринте? А между тем, они всего лишь иллюзии, преодолеть которые вполне по нашим силам. Надо оставить беспокойство, остановиться, оглядеться, вспомнить, что мы знаем, и сделать это. Ни одна трудность или препятствие не дается сверх наших сил. Беспокойство и страх могут убить.

Собака

Однажды человек увидел, как собака, захотев пить, застыла у кромки воды. Каждый раз, наклоняясь, она видела свое отражение, принимала его за другую собаку и в испуге отпрыгивала назад. Наконец жажда взяла верх, собака отбросила страх и отчаянно бросилась в воду. «Другая собака», конечно, исчезла. Так собака устранила препятствие, которое заключалось в ней самой, преграду между ней и тем, к чему она стремилась.

Точно так же исчезает наше собственное препятствие, когда мы понимаем, что оно есть то, что мы принимаем за свое «я».

Все свое ношу с собой

(притча)

Жил-был один монах. Он был очень сердит и постоянно раздражался на окружавших его товарищей: то один якобы сделает что-то не то, то другой сделает что-либо не так, – все не по нему. Однажды он так разозлился, что решил: «Уйду-ка я от этих бестолковых людей. Без них мне будет гораздо спокойней». Он взял хлеба, кувшин для воды, договорился с настоятелем, что один раз в неделю ему будут приносить запас продуктов, и ушел. Поселился он высоко в горной пещере, чтобы быть как можно дальше от людей. Так он стал отшельником и очень радовался, что теперь некому его раздражать.