Доротея Бранд - Как стать писателем. Классическое руководство

Говорить или писать на эту тему нелегко — ведь устройство нашей психики пока не исследовано до конца. К сожалению, вопрос осложняет еще и понятийная путаница. Когда мир впервые услышал о работах Фрейда, в обиходе прочно закрепился термин « под сознание». В конце концов сам Фрейд признал его неточным, и теперь его последователи оперируют понятием « бес сознательное». Но у большинства из нас пресловутое «под−» до сих пор ассоциируется с чем-то сомнительным и второсортным; мы никак не можем отделаться от представления, будто бессознательное — менее ценная и достойная часть нашей психики, чем сознание. В действительности же бессознательное ничуть не ниже и не меньше сознания. Оно включает в себя все, что не попадает в зону сиюминутного осмысления, и обитает не только в тайных глубинах нашего разума, но и поверх него.

Эту пространственную метафору тоже нельзя назвать вполне удачной. Однако она призвана показать, что бессознательное может функционировать на уровне, который намного превосходит ваши повседневные способности. Художник должен обращаться к бессознательному не только за впечатлениями и эмоциями, но и ради этой высшей силы. Благополучный и талантливый человек — это тот, кто постоянно использует эти ресурсы и живет в мире со всеми частями своего «я», а не тратит жизненные силы на то, чтобы подавить любой отзвук, долетевший из-за пределов рационального.

Не нужно представлять бессознательное как чистилище, в котором мечутся туманные, размытые, аморфные образы. Напротив, есть все основания полагать, что бессознательное — родина поэтической формы; что оно куда быстрее распознает типы, закономерности и конфигурации, нежели рациональная часть нашего «я». Разумеется, надо строго следить, чтобы порывы вдохновения не завели вас чересчур далеко; следует направлять и контролировать поток материала, который обеспечивается бессознательным. Но чтобы писать хорошо, необходимо наладить мирные отношения с той огромной и мощной частью вашего существа, что лежит за пределами логики.

Научившись жить в гармонии с бессознательным, вы обнаружите, что писательский труд дается намного легче, нежели в начале пути. Существует множество технических приемов, которые можно изучить; множество полезных упражнений, которые можно освоить сознательным усилием. Однако в итоге именно бессознательное определяет форму и содержание всего, над чем вы работаете. Плоды этой работы будут намного богаче и внушительнее, если вы доверитесь ему и не станете навязывать свои представления о правдоподобном, убедительном и прекрасном, почерпнутые из трактатов по литературной технике или же добытые из сотен проштудированных образцов.

Истинный гений может прожить всю жизнь, сам не разгадав собственной тайны. Он знает лишь, что бывают моменты, когда ему непременно, любой ценой необходимо уединение: время для грез, для тихого созерцания. Иногда ему самому кажется, что ум его пуст; всем нам доводилось слышать о том, как талантливый автор отчаивается из-за «творческого бесплодия». Но внезапно период молчания проходит и наступает час, когда творец буквально не может не творить. Мудрые наблюдатели, способные подметить, что бездействие таланта — не более чем видимость, называют эту странную, немую, проходящую в одиночестве фазу творческой комой. Нечто занято работой, но такой глубинной и тихой, что процесс почти не обнаруживает себя, пока не настанет время предъявить результаты. Репутация неуживчивых, эксцентричных субъектов, прочно закрепившаяся за гениальными людьми, во многом объясняется их неодолимой потребностью в одиночестве, праздности и молчании. Если знать об этой фазе и не противиться ей, она не должна причинять особых неудобств. В жизни художника всегда будут периоды отрешенности, когда присутствие неведомой силы проявляется во внешней холодности и безучастности; однако их можно научиться сокращать и до некоторой степени контролировать. Способность намеренно задействовать это высшее воображение, эту интуицию, этот творческий уровень бессознательного — вот в чем подлинное искусство художника и его единственный «волшебный секрет».

Итак, мы постепенно приходим к осознанию того, что природа художника не двойственна, а тройственна. Третий участник союза — сильный или слабый, присутствующий неукоснительно или временами, — это уникальный дар, отмеренный каждому творцу. Вспышки вдохновения, интуитивные находки, воображение, которое превращает вполне заурядный опыт в «иллюзию высшей реальности» [15], — все то, без чего невозможно искусство (как и осмысление жизни вообще), приходит из источника еще более глубокого, чем те, которые мы до сих пор пытались изучить и приручить. Для практических целей вполне достаточно выделить в нашем «я» сознательное и бессознательное начало; не только обыватель, но даже и художник может прожить всю жизнь, ничего не зная о сложном устройстве человеческой психики. Однако, распознав третий элемент собственной природы, уяснив его роль в творчестве, научившись высвобождать его и убирать препятствия с его пути, вы окажете себе как писателю неоценимую услугу.