Доротея Бранд - Как стать писателем. Классическое руководство

Если автора обошла стороной «подражательная болезнь», это еще не значит, что он благополучно обрел собственный голос. В стремлении выделиться молодые писатели нередко порождают настоящих чудовищ. Они устраивают апокалиптическую кульминацию, выворачивают финал наизнанку, предают героя, заставляя его совершать немотивированные и нехарактерные для него поступки, — словом, приносят правдоподобие в жертву Священной Оригинальности. Количество мистики и ужасов переходит все разумные границы; преграды на пути героев исчезают по мановению руки. Когда же наставник или редактор указывают на натяжки и нестыковки, автор возмущенно бормочет: «А как же „Дракула“?» — или: «Посмотрите на Кэтлин Норрис!» И отказывается верить, что не справился с главной задачей: не сумел убедить читателя, что он, автор, придумал и изобразил полноценный художественный мир, где могут произойти подобные события (а вот тем, кому он подражает, это, бесспорно, удалось).

Итак, эти ученические работы страдают непоследовательностью, хотя в распоряжении автора есть лучший источник художественной правды: искренность. Познав самого себя, выяснив, как вы в действительности относитесь к важнейшим сторонам бытия, вы сумеете написать нечто честное, оригинальное, даже уникальное. Однако выполнить это условие весьма нелегко: придется приложить массу усилий, чтобы добраться до истока собственных убеждений.

Многие новички не могут полностью погрузиться в работу, потому что знают: завтра их воззрения едва ли будут такими же, как сегодня. Непостоянство суждений становится их проклятием. Они ждут окончательного прозрения — которое, разумеется, никак не приходит — и чувствуют, что без него не могут вынести свое творчество на суд мира. Когда речь идет о серьезном кризисе (а не очередном предлоге увильнуть от работы, что тоже возможно), автор способен породить зарисовку, набросок, незаконченный фрагмент текста, но не более того. Очевидно, такому писателю необходимо осознать, что его случай — не единичный; каждый из нас растет и меняется в течение всей жизни, поэтому творить всякий раз неизбежно приходится на основе нынешних убеждений. Тот, кто не готов работать с искренней, хоть, может быть, и не окончательной точкой зрения, характерной для его сегодняшнего «я», рискует дойти до смертного одра, так и не сказав свое слово миру — и поняв о законах мироздания ничуть не больше, чем в двадцать лет.

Драматических ситуаций, в которых может оказаться персонаж, не так уж много — тридцать шесть, если верить Жоржу Польти [10], — и, чтобы сделать вашу историю неотразимо притягательной, вовсе не нужно помещать героя в центр такого конфликта, о котором до вас никто не мог даже помыслить. Если вы и сумеете придумать совершенно беспрецедентную ситуацию, изобразить ее будет невероятно сложно: ведь читатель должен в любой истории найти нечто близкое и узнаваемое, иначе как же он разберется в происходящем? Как ваш герой подходит к своей дилемме; что вы думаете о возможном решении — вот что делает вашу историю особенной, уникальной. Именно ваш неповторимый характер, который сквозит в любой написанной вами фразе, приносит успех или неудачу. Я даже готова сказать, что банальных и заурядных сюжетов не бывает; бывают лишь скучные, лишенные воображения или плохо владеющие словом авторы. Ни одно испытание, которому подвергается человек, не оставит безучастным его собратьев, если изображено во всей художественной полноте. К примеру, между романами «Путь всякой плоти» Сэмюэла Батлера, «Клеэхенгер» Арнольда Беннетта и «Бремя страстей человеческих» Сомерсета Моэма есть несомненное сходство на уровне тем и мотивов; но какое же из этих произведений можно назвать банальным?

В книге «Литературный процесс» Агнес Мур Мак-Кензи [11]говорит: «Ваша любовь и моя любовь, ваш гнев и мой гнев достаточно похожи, чтобы называться одними и теми же именами; однако опыт переживания этих чувств у вас, у меня и у любого другого человека уникален». В противном случае искусство не имело бы фундамента, да и в целом было бы невозможно. Некоторое время назад в журнале «Атлантик мансли» была опубликована статья Эдит Уортон под названием «Исповедь прозаика», где писательница заявляет: «В сущности, есть лишь два принципиально важных правила. Во-первых, писать нужно только о том, что тебе доступно — в прямом и переносном смысле, которые обычно совпадают. Во-вторых, ценность любой темы зависит исключительно от того, что автор в ней находит и насколько полно способен ее раскрыть».