Доротея Бранд - Как стать писателем. Классическое руководство

Начав практиковать созерцание привычного мира, вы вскоре обнаружите, что утренняя писательская разминка стала приносить удивительно богатые и качественные плоды. Дело не только в постоянном притоке новых впечатлений, но и в том, что ваша память скинула с себя оковы сна. От каждого нового факта или предмета в глубины сознания тянется цепочка ассоциаций, возвращая вам давние чувства и мысли, былые печали и восторги, промелькнувшие дни, сценки и происшествия, о которых вы совершенно позабыли.

Вот откуда у подлинных гениев неисчерпаемый запас вдохновения. Все, что случается с ними в жизни, становится творческим сырьем. В кладовых памяти гений найдет прообраз любой ситуации, какую только способна породить его фантазия. Отказавшись поддаваться скуке и безразличию, вы сможете воскресить в памяти и поставить на службу творчеству любой момент собственной жизни.

В поисках оригинального материала писатель должен в первую очередь обращаться к самому себе; эта мысль до такой степени не нова, что, наверное, вызовет у вас обреченный стон. Тем не менее ее необходимо разобрать, чтобы раз и навсегда избавиться от ложных представлений о природе оригинальности.

Все книги, все редакторы и все наставники единодушно твердят, что залог успеха на литературном поприще — оригинальность. На этом они обычно и останавливаются. Иногда они указывают назойливому ученику на пример искомой оригинальности, и эти образцы подчас становятся причиной самых серьезных заблуждений, в которые впадают молодые авторы. «Будьте оригинальны, как Уильям Фолкнер», — говорит издатель, надеясь подкрепить свои советы наглядной иллюстрацией. «Поглядите на миссис Бак [9]; вот если бы вы принесли мне нечто подобное…» И добросовестный новичок, совершенно упустив сущность этих наставлений, идет домой и всеми силами пытается породить «отличный рассказ в духе Фолкнера» или «роман в стиле Перл Бак». В отдельных случаях — крайне редких, как подсказывает мне многолетний опыт редактора и наставника, — подражатель находит в избранном образце нечто настолько созвучное его дару, что результат получается вполне достойным. Однако на один случайный успех приходятся сотни закономерных неудач. Иногда мне хочется, чтобы всякий, кто кроит себе костюм по чужой мерке, быстро убеждался в безнадежности этой затеи, ибо таким путем к оригинальности не придешь.

Начинающему писателю желательно пораньше осознать, что каждый из нас может говорить лишь одним голосом. В копилку общечеловеческого опыта можно добавить лишь собственный персональный взнос. Каждый из вас уникален в одном отношении: никто другой не появился на свет в семье ваших родителей именно в этот период в истории именно этой страны; никто другой не пережил случившихся с вами событий, не сделал из пережитого ваших выводов, не смотрит на мир сквозь призму ваших убеждений. Если вы сумели достичь такой гармонии в отношениях с самим собой, что смело и свободно говорите все, что думаете, о любом персонаже в любой ситуации; если готовы рассказать историю так, как можете рассказать ее только вы и никто другой, вы непременно создадите оригинальный материал.

Казалось бы, что может быть проще; однако именно это — непосильная задача для заурядного писателя. Он склонен смотреть на мир чужими глазами — отчасти потому, что всю сознательную жизнь проводит, погрузившись в чужие тексты. При известной гибкости ума и воображения ему порой удается создать нечто добротное, и мы получаем историю, которая кажется вполне оригинальной или, по крайней мере, не слишком явно обнаруживает свою вторичность. Однако в большинстве случаев сбои внутренней логики и явное непонимание собственных персонажей объясняются тем, что автор смотрит на создаваемое произведение отнюдь не своими глазами, а взглядом Фолкнера, Хемингуэя, Лоуренса или Вулф.

Сила вышеперечисленных авторов в том, что они отказались идти тем путем, которым их подражатели следуют столь послушно. Каждый из этих знаменитых писателей имеет свою картину мира и смог выразить ее в собственном уникальном стиле. Именно поэтому творчеству каждого из них свойственны прямота и энергия, исходящие из самой глубины души без малейших отклонений и искажений. При этом в «драйзеровской» истории, рассказанной одним из подражателей Драйзера, или в мистической притче в духе Лоуренса, написанной его верным поклонником, всегда есть известная доля фальши; но попробуйте убедить в этом робкого или чересчур восторженного молодого автора!