Елена Разумовская: Как быстро развить память для запоминания иностранных слов, цифр и любой информации

1. Прочитайте вслух первую строфу стихотворения. При этом постарайтесь максимально сосредоточиться на содержащихся в ней образах.

2. Закрыв глаза и определив смысл той или иной строфы, попытайтесь представить этот смысл в виде визуальных образов. Задействуйте все органы чувств, если это возможно.

3. Повторите эти действия с каждой строфой.

4. Теперь, когда вы создали систему образов стихотворения, нужно соотнести ее с произведением. Перечитайте его. Если вы сосредоточились и выполнили задание правильно, при декламировании образы должны вставать у вас перед глазами по мере прочтения каждой строфы.

5. Теперь снова закройте глаза и мысленно воспроизводите образы. При этом пытайтесь вспомнить стихотворение, описывая возникающие у вас ассоциации.

6. Проконтролируйте себя, перечитав стихотворение. Если вдруг какой-то образ неверно отражает мысль, заключенную в строфе, или не запомнился, замените его, создав новый. Потом проверьте, верна ли последовательность образов, правильно ли вы связали их между собой.

7. Снова прочитайте стихотворение, теперь уже обращая внимания на ритм, слог, рифму и мелодичность.

8. Поговорите с кем-нибудь об этом произведении. Опишите сюжет, поэтические тропы и эмоции. Не забудьте оценить его.

9. А теперь сделайте то, что всегда вы делали в школе: выучите стихотворение наизусть. Но не спешите: запоминайте по 1 строфе за раз, повторяя то, что вы выучили перед этим. Когда будете учить, вспоминайте те образы, которые вы создавали в своем воображении, не забывайте об эмоциях и чувствах. Вы должны вникнуть в текст, почувствовать его. Здесь вам тоже поможет представление того, что вы актер, работающий над образом.

Прочитайте текст и выполните задания, следующие за ним.

В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета. Прокуратору казалось, что розовый запах источают кипарисы и пальмы в саду, что к запаху кожи и конвоя примешивается проклятая розовая струя. От флигелей в тылу дворца, где расположилась пришедшая с прокуратором в Ершалаим первая когорта двенадцатого молниеносного легиона, заносило дымком в колоннаду через верхнюю площадку сада, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что кашевары в кентуриях начали готовить обед, примешивался все тот же жирный розовый дух. О боги, боги, за что вы наказываете меня?

«Да, нет сомнений! Это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы. От нее нет средств, нет никакого спасения. Попробую не двигать головой». На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону.

Секретарь почтительно вложил в эту руку кусок пергамента. Не удержавшись от болезненной гримасы, прокуратор искоса, бегло проглядел написанное, вернул пергамент секретарю и с трудом проговорил:

– Подследственный из Галилеи? К тетрарху дело посылали?

– Да, прокуратор, – ответил секретарь.

– Что же он?

– Он отказался дать заключение по делу и смертный приговор синедриона направил на ваше утверждение, – объяснил секретарь.

Прокуратор дернул щекой и сказал тихо:

– Приведите обвиняемого.

И сейчас же с площадки сада под колонны на балкон двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта– ссадина с запекшейся кровью. Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора. Тот помолчал, потом тихо спросил по-арамейски:

– Так это ты подговаривал народ разрушить ершала-имский храм?

Прокуратор при этом сидел как каменный, и только губы его шевелились чуть-чуть при произнесении слов. Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой.

Человек со связанными руками несколько подался вперед и начал говорить:

– Добрый человек! Поверь мне...

Но прокуратор, по-прежнему не шевелясь и ничуть не повышая голоса, тут же перебил его: