Уильям Зинсер - Как писать хорошо. Классическое руководство по созданию нехудожественных текстов

Едва ли мистер Хантер выдал всю эту историю в один присест; Митчелл наверняка сшил ее из отдельных лоскутков. Но я не сомневаюсь, что в тот или иной момент это действительно было сказано мистером Хантером, что все слова и обороты здесь принадлежат ему. Это его голос; Митчелл описывал эту сцену вовсе не «исходя из предполагаемых взглядов героя». Он лишь принял литературную условность, изобразив дело так, будто его прогулка по кладбищу в сопровождении Хантера длилась всего несколько часов, тогда как я, зная о его знаменитой вежливости, терпении и скрупулезной методе, рискну высказать догадку, что работа над этой статьей — включая все экспедиции, разговоры, а также написание и переписывание текста — отняла у него по меньшей мере год. Мне редко приходилось читать столь насыщенную прозу; фиктивный митчелловский день течет неторопливо, как настоящий. К его закату мистер Хантер, размышляющий об истории ловли устриц в нью-йоркской гавани, о смене поколений в Сэнди-Граунде, о семьях и родовых именах, об огородах и кулинарии, о фруктах и полевых цветах, о деревьях и птицах, о церквах и похоронах, об изменениях и упадке, успевает коснуться большинства самых важных житейских тем.

Я нимало не колеблясь причисляю «Могилу мистера Хантера» к нон-фикшн. Хоть Митчелл и погрешил против истины в отношении истекшего времени, он воспользовался правом драматурга спрессовать и сфокусировать свою историю, тем самым заключив ее в удобные для читателя рамки. Если бы он поведал ее нам в реальном времени, растянутую на все дни и месяцы, проведенные им на Стейтен-Айленде, результатом стала бы отупляющая истина восьмичасового фильма Энди Уорхола о человеке, который проспал восемь часов подряд. С помощью тонкого манипулирования Митчелл поднял ремесло писателя нон-фикшн на уровень искусства. Однако он и не думал манипулировать истиной мистера Хантера; здесь ничто не «предполагалось» и не «фабриковалось». Он играл в честную игру.

Таков в конечном счете и мой принцип. Я знаю, что в хорошем интервью просто невозможно процитировать бее сказанное без изменений и пропусков, и не верю тем, кому это якобы удается. Однако существует множество иных позиций, отличающихся от моей в ту или другую сторону. Пуристы скажут, что Митчелл превысил полномочия фактографа, вооружившись волшебной палочкой романиста. Прогрессисты ответят, что Митчелл опередил свое время — что он был предтечей «новой журналистики», хотя ее отцами и считаются знаменитые авторы 60-х вроде Гэя Талезе и Тома Вулфа, которые сначала педантично собирали факты для своих произведений, а потом придавали им дополнительный блеск с помощью приемов из арсенала художественной литературы — выдуманных диалогов и описания внутренних переживаний героев. И обе точки зрения по-своему справедливы.

Я считаю, что недопустимо лишь одно: выдумывать цитаты, предполагая, что ваш герой мог бы сказать. Автор нон-фикшн не должен обманывать чужое доверие. Перед вами распахнут целый чудесный мир, полный реальных людей, писать о которых — редкое удовольствие и ваше уникальное право. Когда вы беседуете с кем-то из них, относитесь к его словам как к драгоценному дару.

Научившись писать о людях, вы должны научиться описывать разные уголки нашей планеты. Люди и места — это два столпа, на которых зиждется вся литература нон-фикшн. Каждое событие происходит в каком-то месте, и читателю хочется знать, как оно выглядит.

Порой для описания места действия хватает двух-трех абзацев. Но в большинстве случаев вам придется воссоздавать всю атмосферу городка или местечка, где разворачивается ваша история, иначе она будет лишена необходимого фона. А если перед вами встанет непростая задача написать туристическую статью — рассказать, как вы плавали по греческим островам или путешествовали в Скалистых горах, — то без умения изображать окружающее вы попросту не обойдетесь.

Поначалу многим-кажется, что описывать чужие края легко. Но печальная истина состоит в том, что это отчаянно трудно. Иначе и быть не может, поскольку именно в этой области большинство авторов — как профессионалов, так и любителей — не просто терпят неудачу, но и откровенно проваливаются. И эти провалы объясняются вовсе не какими-то их ужасными недостатками. Наоборот, здесь виновата добродетель, имя которой — энтузиазм. На свете нет ничего более утомительного, чем слушать приятеля, вернувшегося из путешествия. Он в таком восторге от своих приключений, что хочет рассказать о них буквально все, — но это «все» нам не нужно. Мы хотели бы услышать лить часть.