Шалва Амонашвили - Основы гуманной педагогики. Книга 2. Как любить детей

Чему будут учиться ученики, имея такого «защитника»? Назовём вещи своими именами: будут учиться предательству, мщению, клевете, доносам, стукачеству. В этом направлении и будут они вдохновлены на творчество. И какое это творчество? Неужели кто-то скажет, что Светлое? Нам объяснят, что обмудсмены защищают права детей, регулируют отношения, устанавливают порядок. Мы же наивные люди? Вот и поверим в эту свистульку. Но мы ещё из пугливых, и какой учитель, напуганный и загнанный в рамки, будет вдохновляться режимом обмудсменов и вдохновит своих учеников на светлое творчество? Он скорее всего даст самому себе наказ: не связываться с обмудсменами, и придёт к ученикам как тысячелетняя мумия: ни к чему не придерёшься, но и светлого вдохновения на творчество от него не жди.

Ой, придумал бы кто-то, ввел бы в мир образования должность добрых феев, светлых ангелов, вдохновителей! Какая от них была бы польза и с какой бы радостью учителя принимали бы их – учились бы у них, вдохновлялись бы от них, возвышались бы с их помощью!..

Кто ещё не наслышан, что на Западе расцветает власть так называемой ювенальной юстиции? Может быть, нам тоже завести её, чтобы «независимые» и наделённые всеми правами органы занялись рассмотрением наших отношений с собственными детьми? И как красиво на чужом языке – «ювенальная юстиция»! Однако мало кто подумает о том, что это есть карательная система, которая стала на Западе кадаврой, монстром, грозилой; из-за неё тысяча семей лишаются родительских прав, и это происходит, как правило, против воли самих детей.

Ну как? Завести нам срочно ювенальную юстицию, чтобы «догнать» Запад, не «отстать» от «продвинутых» стран? Нам помогут в этом наши депутаты всех уровней, они примут готовые законы. Поможет Запад – подготовит нам специалистов, западные банки охотно дадут ссуду на это дело. И, конечно, государство выделит финансирование в объёмах многих миллиардов.

Однако беспокоиться нам из-за этого монстра не следует. Уже нашлись облечённые властью люди, которые этим занимаются. Они сперва подготовят «общественное мнение», то есть, введут общество в заблуждение по поводу истины ювенальной юстиции: «докажут» нам, что ювенальная юстиция единственная спасательная сила в защиту прав детей. И эти права будут защищаться по образцу Запада: путем вдохновения и детей, и взрослых на тёмное творчество.

Образование стандартизируется.

Стандартизируются люди.

Вместо того, чтобы возвеличивать воспитание в наших детях благородства и великодушия, из образовательного мира целеустремлённо, методично вытесняется воспитание. Всё делается как будто для воспитания подрастающего поколения, но по сути делается всё, чтобы именно воспитание не состоялось. Из педагогической сферы оно – питание духовной оси растущего человека – переносится в сферу юридическую.

Середина восьмидесятых годов прошлого века.

Переделкино – дачное место писателей под Москвой.

Уютная дача писателя Анатолия Рыбакова. Одноэтажный особняк, красивый. Обустроен просто, по-деревенски. Дворик небольшой, с калиткой.

Писатель уступил нам, учителям, домик на три дня.

Середина осени.

В небольшой столовой в кругу сидят:

Владимир Фёдорович Матвеев, главный редактор «Учительской газеты»;

Симон Львович Соловейчик, педагог и писатель, сотрудник «Учительской газеты»;

Михаил Петрович Щетинин, создатель щетининской школы;

Софья Николаевна Лысенкова, учитель начальных классов;

Евгений Николаевич Ильин, учитель литературы;

Владимир Фёдорович Шаталов, учитель математики;

Борис и Елена Никитины, муж с женой, создатели нового опыта по семейному воспитанию;

Игорь Павлович Волков, учитель труда;

Шалва Александрович Амонашвили, организатор массового педагогического эксперимента в Грузии.

Встречей руководят Владимир Федорович Матвеев и Симон Львович Соловейчик.

Три дня делимся своим опытом, выискивая новые идеи, которые, в конце концов, синтезировались в двух понятиях: сотрудничество и сотворчество. Но решили, что сотворчество должно следовать за сотрудничеством. Надо, чтобы учителя сперва освоили педагогику сотрудничества, а потом предложить им педагогику сотворчества. Синтез их создаст более возвышенную педагогику, которую я тогда называл гуманно-личностным подходом к детям.

Так, с лёгкой руки Симона Львовича Соловейчика, был написан наш общий манифест – «Педагогика сотрудничества». Он был опубликован в «Учительской газете» и вскоре вызвал, с одной стороны, восторг тысяч и тысяч учителей, с другой же, возмущение и негодование партийных и государственных властей, а также ярых сторонников так называемой официальной, то есть, авторитарной педагогики.