Бернард Шоу - Джордж Бернард Шоу. Афоризмы

Как и все люди на свете, я одновременно исполняю несколько ролей, и все они для меня характерны.

Если бы я не славил свой интеллект, чем бы я занимался после семидесяти?

Мои читатели постоянно сетуют – в частных письмах и публично, – что я разрешил для них еще не все мировые проблемы.

Знаменитый Джи-Би-Эс не более реален, чем страус из пантомимы. Но я всегда играл в честную игру, никогда не притворяясь, что Джи-Би-Эс реален; я многократно разбирал его на части перед публикой, чтобы продемонстрировать свой фокус.

Поскольку из-за одной неверно взятой ноты в Девятой симфонии Бетховена я расстраивался больше, чем герцогиня, потерявшая бриллиантовое ожерелье, я никогда не задумывался над тем, что, влюбись я в эту герцогиню, мне пришлось бы покупать утренний костюм, без которого она не подпустила бы меня на пушечный выстрел.

Я совершенно не отдавал себе отчета в том, что ради роскошной жизни мне понадобилось бы пролить целое море крови. Вот именно по этому принципу и живет сословная аристократия. В этом и заключается секрет наших правящих классов. И в этом проявляется их исконное здравомыслие.

В пьесе мистера Барри «Великолепный Криктон» дворецкий выведен достойным человеком, а его хозяин, граф, – титулованным мошенником, и это не фантазия, а реальность, причем реальность в каком-то смысле объяснимая, ведь англичане очень тщательно отбирают дворецких, а баронов чтут всех подряд, лишь бы кровь была голубой.

Настоящие герцогини очень часто не умеют себя держать; они так глупы, что воображают, будто к людям их положения хорошие манеры приходят сами собой, и поэтому не хотят им учиться. Когда что-нибудь делается не просто хорошо, а превосходно, в этом всегда чувствуется профессионализм.

Идея наследственного «правящего класса» так же нелепа, как идея наследственного хулиганства.

Звания и титулы придуманы для тех, чьи заслуги перед страной бесспорны, но народу этой страны неизвестны.

Ни один человек не обладает точным знанием своей собственной жизни и при расхождении автобиографии с биографией скорее всего биография верна, а автобиография – нет.

Читая биографию, помните, что правда никогда не годится к опубликованию.

Если бы, скажем, до нас дошла подробная биография Шекспира, от рождения до самой смерти, а не Гамлет и Меркуцио, то совершенно заурядный человек заменил бы необыкновенно интересного. Биография Диккенса настолько хорошо известна, что она уже мало чем отличается от биографии Уикенса, Пикенса или Стикенса, поэтому для тех, кто не читает его книг, Диккенс как личность больше не существует, а для тех, кто читает, – изуродован до не-узнаваемости.

Об «Исповеди» Руссо:

С того момента, как Руссо перестает быть повесой и становится великим человеком, его жизнеописание теряет всякий смысл.

Меня часто спрашивают, почему я не пишу автобиографию. На это я отвечаю, что моя автобиография не представляет ни малейшего интереса. Я никогда никого не убивал. Со мной никогда не происходило ничего из ряда вон выходящего. Стоило гадалке мельком взглянуть на мою ладонь, как она тут же пересказала мне мою жизнь во всех подробностях. По всей видимости, ей было известно такое, о чем я никогда никому не рассказывал. Спустя несколько дней в беседе с приятелем (Уильямом Арчером) я обмолвился, что увлекся хиромантией. Он тут же протянул мне свою руку и потребовал, чтобы я пересказал ему какой-нибудь эпизод из его жизни, который произошел до нашего знакомства. И тогда я повторил ему слово в слово все то, что гадалка говорила мне.

Удивился он не меньше, чем в свое время я. Ведь нам всегда казалось, что жизненный путь каждого из нас неповторим, тогда как в действительности на 99 процентов наши биографии совпадали, а об одном проценте гадалка как раз и умолчала.

Брак – это лавина, которую юноша и девушка обрушивают себе на голову, потянувшись за цветком.

Брак – это многолетний героический труд отца и матери, поднимающих на ноги своих детей.

Брак – это союз между мужчиной, который не может спать при закрытом окне, и женщиной, которая не может спать при открытом окне.

Если бы в один мешок положили бумажки с мужскими именами, а в другой – с женскими и потом ребенок с завязанными глазами вытаскивал по одной бумажке из каждого мешка, как номера в лотерее, процент счастливых браков в Англии нисколько бы не уменьшился.