Пессель М. Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев

Стояла уже поздняя ночь, когда раздался стук в мою дверь. На пороге возникли два молодых монаха, крепкие щекастые парни. У них были бритые головы, ярко выраженные монголоидные черты лица и хитрющие раскосые глаза. Я критически оглядел их с ног до головы и составил себе первое осторожное мнение. Но не мог скрыть любопытства, ведь то были первые встреченные мной жители Заскара. На них были платья без рукавов из грубой красной шерсти, а на шее висели четки и амулеты, подтверждавшие их положение. Я знал: монах в Гималаях не обязательно служитель культа или набожный человек. Это может означать, что данное лицо учится или училось в одной из буддийских школ. Монахи (тр'ва) являются на самом деле учениками, которым преподают учителя (геше) под надзором лам.

Один из них, Нордруп, внешне был весьма обходителен и поначалу даже пришелся мне по душе. Но я не мог отделаться от мысли, что он, по-видимому, чуточку хитрее, чем положено быть кристально честному человеку. Второй выглядел упрямцем. У обоих были приятные лица. Нордруп сразу же безапелляционно заявил, что будет моим проводником — он ничуть не сомневался, что я не смогу отдать предпочтение другому. У него, как он сказал, есть двенадцать лошадей, которые сейчас набираются сил на пастбище у монастыря Рингдом в ста тридцати километрах от Каргила, в противоположном конце долины Суру. В ближайшее время он возвращается в Заскар с товарами, которые сейчас закупает на базаре. Его лошади повезут мой багаж, а он с удовольствием станет моим проводником. Затем Нордруп напрямик спросил, какую сумму денег получит за лошадей и свои услуги. Я был слишком измотан, чтобы среди глубокой ночи обсуждать детали экспедиции, и попросил монахов прийти рано утром.

Я надеялся получить заслуженный отдых во сне, но вскоре узнал, что Каргил по праву славится своими блохами. Добрую половину ночи я просидел на краю постели и нещадно чесался, думая о том, сколько бессонных ночей провели здесь многочисленные торговцы, оказавшиеся на этом перекрестке караванных путей.

Лежащий на берегу Суру под защитой гор, Каргил всегда был далекой и труднодоступной целью многих завоевателей, не последним из которых можно назвать Александра Македонского. Во время долгого похода из Греции в Азию его войска подстегивала надежда добраться до богатств страны «муравьев-золотоискателей», легенда о которых докатилась и до них. Александр дошел до Инда в его нижнем течении, но не смог отправиться вверх по долине и углубиться в неведомые горы. Сделай он это, и его войска добрались бы до Каргила, стоящего в месте слияния Инда и Суру. [14]

Наутро явился Нордруп. На его умытом лице сияла широчайшая улыбка. Он излучал слишком много обаяния, чтобы внушить доверие, и его улыбка по-прежнему беспокоила меня. Мы обсудили вопросы оплаты, а потом, когда я сказал, что ему придется готовить пищу и сторожить мое добро, он со спокойной улыбкой заявил:

— Вы сами увидите, какой я плохой повар...

Он сообщил, что на следующий день из Каргила до Пакарачика, деревни у строящейся дороги, должен отправиться грузовик. Он пройдет вверх по долине Суру до монастыря Рингдом, где ждут лошади. Всего день пути.

Я по опыту знал, сколь сомнительны сведения о грузовиках и времени их отправления, если о них слышишь из уст восточных людей. Чтобы скоротать время, я, купив на базаре керосин и чайник, нанес визит местному полицейскому комиссару, к которому у меня было рекомендательное письмо. Я захотел заручиться его поддержкой на случай серьезных неприятностей. Ведь район был закрыт для иностранцев около тридцати лет, а удаление от хоженых дорог в Индии, как и почти везде в Азии, может быть чревато серьезными последствиями, особенно в «горячих точках» гималайской границы. Десятки военных грузовиков и многочисленные лагеря, встреченные по дороге, напоминали, что линия прекращения огня после последнего индо-пакистанского инцидента проходила менее чем в пяти километрах от Каргила.

Полицейский был исключительно вежлив. Как истинный мусульманин, он не мог понять, почему меня так интересует Заскар, край, с одной стороны, отсталый, а с другой — буддийский. Однако он вручил мне рекомендательное письмо для полицейского офицера, которого в свое время послал в Падам, столицу Заскара.

Наутро я был на ногах с самой зари, боясь опоздать на грузовик, который, однако, прождал все утро. К полудню прошел и вскоре подтвердился слух, что в долине Суру оползень перерезал дорогу и несколько дней грузовики ходить не будут. В довершение всех бед исчез Нордруп. Разъяренный этими двумя неприятностями, я ходил по базару вдоль и поперек в поисках своего проводника, а также какого-нибудь джипа, на котором смог бы добраться по крайней мере до оползня.