Зеев Бар-селла - Жизнь мародера

Ясно, что площадь здесь не к месту, но как вообще можно было вычитать "площадь" из половины лошади?..

Русский язык начала ХХ века мы понимаем без большого труда, но знаем его очень приблизительно. И еще приблизительней наши знания о специфических сферах языкового обихода. Например, о сокращениях.

Даже в специальной литературе практически не отмечено, что в 10-е годы иными были не только аббревиатуры (это очевидно), но и правила их образования. Например, мы без труда расшифровываем аббревиатуру "гос." - "государственный (-ое, -ая)", но вряд ли отдаем себе отчет, что дожившее до наших дней сокращение "Гохран" отличается от аббревиатуры "Госстрах" не только содержательно, но и принципиально: в эпоху учреждения Гохрана слова в сокращениях были представлены открытыми слогами ("го=", а не "гос="). Потому и НЭП вначале назывался НЭПО - Н[овая] Э[кономическая] ПО[литика]… И языковый ландшафт карательных органов свидетельствует о времени их учреждения: СИЗО - С[ледственный] ИЗО[лятор], ШИЗО - Ш[трафной] ИЗО[лятор]…

Из той же эпохи и знаменитая аббревиатура "зе-ка" или "зека". Впрочем, здесь принцип сокращения иной - тройной. Вначале было слово "заключенный" (заменившее прежнего "узника" с его ненужными революционными ассоциациями), затем - сокращение первого рода, вполне понятное: "зак.". И вот здесь происходит главное - аббревиатура "зак." сокращается вторично: "з/к". То, что мы знаем теперь ("зе-ка", "зека"), - это третья степень сокращения - чтение названий букв, входящих в аббревиатуру. Но сама форма "з/к" такого чтения не предполагала; косая черта ("/") служила лишь обозначением пропуска гласного "з"а"к". Тому же правилу подчинялось и наводнившее деловую и частную корреспонденцию сокращение "к/к", заменившее самое обычное слово "как" (во всех его функциях).

Это - сокращения общепринятые, но были, наверняка, и индивидуальные, особенно в черновиках, записках для себя…

На такую мину, судя по всему, и напоролся Шолохов, пытаясь прочесть в рукописи слово "п/лошади" - "пол-лошади". С первой попытки не преуспел - вышло "площади"… Через два года все-таки справился. Или кто-то грамотный помог…

История третьего шолоховского романа темна и невразумительна. Более того, в последние годы высказано мнение, что известные нам печатные фрагменты вообще не относятся к роману "Они сражались за Родину"…

С таким заявлением выступил бывший литературный секретарь Шолохова Федор Шахмагонов. Опирается он на слова самого писателя, сказанные, как можно понять из контекста воспоминаний, еще при жизни Сталина:

"- "…" "Они сражались за Родину" вовсе не роман, а фронтовая повесть…

И Михаил Александрович рассказал, каким образом фронтовая повесть превратилась молвой в роман"…13

Сразу же прервем мемуариста: не надо пенять на молву - сноской "Главы из романа" сопровождалась публикация уже самого первого отрывка из произведения "Они сражались за Родину"…14

Но продолжим слушание показаний Шахмагонова:

"…" Некоторое время спустя после окончания войны в журнале "Знамя" была опубликована статья американского литературного критика. В ней он рассуждал о возможности появления всеохватывающей эпопеи в жанре романа о Второй мировой войне. В своих рассуждениях, сравнивая характер дарования Хемингуэя, Драйзера, Ремарка и Шолохова, он пришел к выводу, что создание такого масштаба произведений можно ожидать только от автора "Тихого Дона".

Сталин пригласил к себе Шолохова. Принимал его в присутствии Г. М. Маленкова. Они дали прочитать Михаилу Александровичу статью, и Сталин сказал, что ждет от него именно такого всеохватывающего романа о войне. Сталин даже добавил, что если в романе прозвучат мотивы пацифизма, это простится.

Михаил Александрович сослался на то, то он еще не окончил повесть "Они сражались за Родину".

- Пусть эта повесть войдет главами в большой роман.

"…" Так родилось обещание Шолохова создать роман-эпопею "Они сражались за Родину" в трех книгах. Правда, он нигде не разъяснял, что главы повести войдут в этот роман, хотя и пытался как-то их привязать к этой грандиозной задаче"15.

Утверждение в последней фразе снова вызывает возражения, поскольку "разъяснял" - в частности И. Араличеву в 1947 году: "Опубликованные главы романа - из середины"16.

Кроме того, рассказ Шахмагонова входит в некоторое противоречие с версией ростовчанина Владлена Котовскова, также опирающегося на слова Шолохова:

"Мне не раз приходилось слышать рассказ Михаила Александровича о том, с чего начинался его военный роман. В июне 1967 года во время вешенской беседы Шолохова с молодыми писателями стран социализма я записал этот рассказ и теперь, дополняя ранее или позднее слышанными деталями, воспроизведу его: