Зеев Бар-селла - Жизнь мародера

Автор пишет: "подъ городомъ Сталупененъ" - Шолохов читает: "под городом Столыпиным" (I, 1, 14; II, 4, 4)11.

Здесь он разглядел в авторском "у" букву "ы"…

Смирившись с установленным нами фактом, В. Васильев, не самый безнадежный из московских любителей Шолохова, все еще пытается спорить с нашей интерпретацией данного безобразия (шолоховские глупость и невежество), заявляя, что "Столыпин - народно-этимологическое название города Сталупенена "…" - типичный случай "перевода" с чужого языка в народе (по созвучию, "детская рифма"). В. Немирович-Данченко (не Владимир, естественно, а - Василий. - З. Б.-С.) в книге "Скобелев", рассказывая о плане заграждения минами Дуная у местечка Парапан, пишет: знаменитый генерал спросил уральских казаков: "Знаете ли, куда вы теперь идете…" Солдаты стали мяться… "В Барабан, ваше-ство!" - "Ну все равно, Парапан или Барабан…" "…" В минувшую войну дворцовый ансамбль Сан-Суси, на территории бывшей ГДР, наши солдаты переименовали в "Самсоси" "…"12.

Но приводимые В. Васильевым иллюстрации свидетельствуют как раз об обратном - не могло быть здесь никакой "детской рифмы", поскольку слова "город Столыпин" мы ни разу не встречаем в речи персонажей, а исключительно в авторском тексте (на что и было указано уже в 1989 году)…

А еще есть дед Гришака - дед Натальи Мелеховой (в девичестве - Коршуновой). В краткой биографической справке о нем Автор сообщает: "Участвовал в турецкой кампании 1877 года "…" За боевые отличия под Плевной и Рошичем имел два Георгия и георгиевскую медаль" (I, 1, 19). И дед Гришака Автору не перечит: "- А я в турецкой кампании побывал… Ась? Побывал, да. "…" Под Рошичем был бой… "…" Два Егория имею! Награжден за боевые геройства!.." (I, 1, 23).

Итак, подвиги свои дед совершил в 1877 году. Где - тоже ясно: в Болгарии, и даже еще конкретней - под Плевной и Рошичем. Ну что ж, Плевна - место известное. Наверное, и Рошич чем-то знаменит… Только чем? Военная история на этот счет хранит полное молчание. Да и география не более разговорчива. Потому что не было ни такого боя, ни такого Рошича!

Зато был Рущук - турецкая крепость и портовый город на Дунае. Известностью своей, впрочем, Рущук обязан не победам русского оружия, а тому, что наступавшим Восточным отрядом Дунайской армии командовал тогдашний цесаревич и будущий император Александр III. Естественно, что в дореволюционной историографии Рущуку уделялось намного больше внимания, чем он того заслуживал…

Так вот, Рущук назван Рошичем дважды - в авторской речи и в речи персонажа. При этом никаких причин менять невнятное слово Рущук на не более понятное Рошич тоже не отыскать. Даже в турецком названии городка - Хрущук - для русского уха больше смысла, чем в слове

"Рошич". Болгары же дали городу и вовсе нетрудное имя - Русе!..

Откуда же тогда взялся Рошич? От невежества и глупости.

С началом и концом - "Р" и "мъ" - Шолохов еще справился, зато со всеми прочими буквами в слове "Рущукомъ" оплошал:

"у" один раз прочел как "о" [ ], а потом как "и" [ ];

"о" перепутал с "е" [ ];

"к" принял за "ч" [ ]…

Так что, поставив "ш" там, где написано "щ", Шолохов совершил наименьшее из прегрешений. А вычитав из "пуза" - "пояс", он лишь подтвердил правоту русской поговорки, увековеченной неутомимым В. Далем:

"Дураку пo-поясъ, а умный сухъ пройдетъ" (III, 376).

И что замечательно - до "пуза" Шолохов так никогда и не добрался, а поменял "пояс" на "брюхо". И это - второй вывод: у Шолохова и Автора романа "Тихий Дон" - разный словарь. Шолохов обозначает живот лошади словом "брюхо", а Автор - "пузо". Разный словарь - это разные языки. Ну, а уж где разные языки, там непременно - разные люди.

Нет, не ладилось у Шолохова с лошадьми…

Есть в III-й книге романа такой эпизод: к сидящим в засаде казакам приближается (на свою беду) конный разъезд красных.

"Человек десять конных молча, в беспорядке ехали по дороге. На пол-лошади впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура" (III, 6, 30).

Так эта фраза выглядела уже в журнальной публикации 1932 года. Но до тех пор прошло три года (1929 - 1931), когда цензура третью книгу до читателя не допускала. Вначале, видимо, запрет этот не казался абсолютным, и в 1930 году Шолохову еще удавалось публиковать какие-то отрывки.

Напрасно он это делал, потому что в изданной "Библиотекой "Огонек" книжечке "Девятнадцатая година (Неопубликованные главы "Тихого Дона")" мы можем сегодня обнаружить такое:

"На площади впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура".

Какая площадь? Откуда взяться площади на степной дороге?