Анна Исакова - Мой Израиль

Дважды он был министром обороны, трижды — министром иностранных дел и по разу — министром связи, финансов, транспорта, абсорбции, министром по делам религий, диаспоры, информации и специальных министерств по региональному развитию. Все это — не считая двух сокращенных сроков в роли премьер-министра и должности президента страны. Казалось бы… но нет. Старейшина политического Израиля словно вычеркнут из списка получателей народного признания. Если ему и достается какая-то толика признания, то не индивидуально, а на паях, да еще приходится ловчить и исхитряться для ее получения. Так было с Нобелевской премией. И так обстоит дело с одобрением израильских базаров, где еще недавно Переса забрасывали гнилыми помидорами.

В связи с 90-летием президента израильские СМИ, обычно малорасположенные к нему, постарались заполучить положительную реакцию уличной толпы. Реакция была кислой. На сей раз Пересу пришлось делить собственную славу с собственным долголетием, в связи с которым плохо говорить о президенте стало просто некрасиво. Что за гримасы фортуны! Она ли так зло играет человеком или это он так неловко заигрывает с ней?

Шимон Перес уже много лет пытается утвердиться в роли мечтателя, романтика, миротворца и даже Дон Кихота, а его как считали, так и продолжают считать иллюзионистом, способным отработать любой проект до последнего трюка, а любой трюк до его последней возможности, когда, словно по капризу фатума, вместо самого фокусника на сцене возникает его ненавистный конкурент, которому и достаются все почести. Даяну, например, или Ицхаку Рабину. Бегину, Шарону, ничем не примечательному Ольмерту и даже такому политическому недоразумению, как Моше Кацав. К Пересу прилип эпитет «лузер», «вечно проигрывающий». И это такая же правда, как и вышеприведенный список достижений.

Трудно приписать одной фортуне неразбериху, возникающую в связи со списком достижений Переса, при которой каждое значимое деяние, которое, казалось, должно было быть записано на его имя, получает дополнительного адресата или ставится под сомнение. Так, официальная биография говорит о том, что юный Перес вступил в «Хагану», но не оспаривает и того, что он ни разу не принимал участия в ее операциях. Рассказывают, что Бен-Гурион, ставший покровителем амбициозного юноши, на ходу оценил его деловые способности и сделал главным интендантом военных соединений, а затем ЦАХАЛа. И что в 1950 году совсем еще юный Перес вроде бы был назначен временным командующим военно-морскими силами. Но другие источники настаивают, что в то же время этими силами командовал Пауль Шуман. Затем Перес вроде бы был военпредом в США и учился в Гарварде, а скептики вопрошают: не зная ни одного иностранного языка?

Дальше — больше. Все факты говорят за то, что в должности гендиректора Минобороны Перес заложил-таки основы израильской авиационной, электронной и оборонной промышленности, но израильская традиция и тут упорно подставляет на место его фамилии другие имена. О соперничестве между Пересом и Рабином ходят легенды. Это было не просто соперничество, то была война, в которой у Рабина был свой лагерь истерически преданных ему солдат, многие из которых носили звание генералов, тогда как лагерь Переса состоял из трезвых деловых людей, умевших взвесить все преимущества правильного сотрудничества.

О войне между заклятыми партнерами по мирному процессу, поделившими Нобеля, упомянул даже Билл Клинтон в торжественной речи по случаю 90-летия Переса, отпразднованного, кстати, на два месяца раньше срока и тоже применительно к обстоятельствам: большинство приглашенных находились в Израиле по другому поводу, что и стало, очевидно, причиной досрочного юбилея, — иначе их всех было бы не собрать. Так вот, вспоминая ход мирных переговоров, Клинтон не постеснялся почтить юбиляра таким анекдотом: мол, обняться с Арафатом Рабин еще худо-бедно был согласен, но Пересу согласился только руку пожать и то только после сильного дипломатического давления — «и без поцелуев!».

Рабин в своей автобиографической книге назвал Переса «хатран бильти нила», что можно перевести как «неуемный интриган». Скажу от себя: если и интриган, то не простой, а король интриги, поскольку найти ее концы до сих пор никому не удается. Но виноватым в войне Переса и Рабина считают однозначно Переса. Почему?

Напрашивающийся ответ: Перес приехал в Палестину 11-летним подростком, тогда как израильские народные любимцы — Рабин, Даян, Шарон — здесь родились. За это их и любили. Правда, Бегин тоже пользовался экстатической народной любовью, несмотря на шляхетскую привычку целовать ручки. А еще бытует такое вот зафиксированное воспоминание: юный Шимон Перский обучался агротехнике в Бен-Шемене совместно с таким же, как он, галутным парнишкой Мосей Тилимзогером. Место — весьма уважаемое учебное заведение, из которого вышло немало израильских знаменитостей, — и время — апогей доктрины «нового еврея», когда горели киоски, торговавшие газетами на идише, — ультимативно требовали от галутных пришельцев менять фамилию на «что-нибудь ивритского». Фамилии предлагали в организованном порядке.