Александр Етоев - Книгоедство. Выбранные места из книжной истории всех времен, планет и народов

Через день звонит возбужденный Гек и срывающимся голосом говорит, что автограф подлинный. Знакомый мой, естественно, не поверил.

О дальнейшем я рассказал вначале.

Такая вот загадочная история.

У меня дома тоже имеются книжки Пушкина и даже о нем.

Очень трогательную книжку-буклет купил я в свое время в Калинине. Называется она «Александр Сергеевич, здравствуйте». Далее следует посвящение: «От комсомольцев и молодежи Верхневолжья — Пушкину». За посвящением следует текст «От автора».

Вот выдержки из него:

Партийные и советские организации Калининской области позаботились о том, чтобы сохранить и увековечить память о пребывании А. С. Пушкина в Верхневолжье. Бессмертна любовь миллионов к светлому гению Пушкина. Не случайно день ежегодного Пушкинского праздника стал важным культурным событием в жизни калининцев. Поклониться памяти А. С. Пушкина в Калинин, Торжок, Берново, Малинники приезжают люди со всех концов нашей Родины. И кажется, что вместе с ними по дорогам Пушкинского кольца катит бойкая тройка, отсчитывая «версты полосаты». Рядом с ямщиком в небрежно накинутой крылатке сидит веселый поэт. Он торопится к «милому берегу», к друзьям, к работе. Радостно приветствуют его не только люди, но речка Тьма, и сосна на горке «Парнас», вся наша земля. И вспоминаются слова другого великого сына России — Владимира Маяковского: «Александр Сергеевич, здравствуйте!»

Я долго искал, кто же автор этих трогательных, поэтичных слов, поскольку ни на титуле, ни на обложке имени автора не указано. Поначалу я даже было подумал, что те самые комсомольцы и молодежь Верхневолжья этот автор и есть.

Потом все-таки я автора отыскал. Меленько, в выходных данных, значится: «Художник и составитель С. Ржеутский». Рядом с именем организации, которая этот буклет издала, — Калининского областного комитета ВЛКСМ.

Пушкинист Борис Модзалевский в известной своей работе «Пушкин в донесениях агентов тайного надзора» приводит любопытнейшие примеры поведения Александра Сергеевича в быту. Взяты эти примеры, как и следует из названия книги, из донесений тайных агентов.

Пушкин… принят во всех домах хорошо, и как кажется, не столько теперь занимается стихами, как карточной игрой и променял Музу на Муху, которая теперь из всех игр в большой моде.

Это из донесения начальника 2-го жандармского корпуса генерал-майора А. Волкова Бенкендорфу от 5-го марта 1827 года.

А вот сентябрьское (1826 г.) сообщение агента фон-Фока:

Пушкин, сочинитель, был вытребован в Москву. Выезжая из Пскова, он написал своему близкому другу Дельвигу письмо, прося прислать ему денег с тем, чтобы употребить их на кутежи и шампанское. Этот господин известен всем за мудрствователя, который проповедует последовательный эгоизм с презрением к людям, ненависть к чувствам, как и к добродетелям, наконец — деятельное стремление к тому, чтобы доставлять себе житейские наслаждения ценою всего самого священного. Это честолюбец, пожираемый жаждой вожделений и, как примечают, имеет скверную голову, что его необходимо будет проучить при первом удобном случае…

Вот такой, оказывается, был Пушкин. А мы: «наше всё», «солнце русской поэзии», «гений литературы». Честолюбец он, пожираемый жаждой вожделений. И давно надо «нашим всем» объявить Булгарина или Кукольника и не морочить головы и без того замороченному населению нашей больной страны.

Ленин на сочинениях Гоголя только одни пометочки делал (см.: М. В. Нечкина. «Гоголь у Ленина», М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936), а вот Пушкина книги он целовал и бережно к своему сердцу прикладывал. Это есть непреложный факт, и поведали нам об этом факте записи народных рассказов, бережно собранные писателем Борисом Шергиным и неоднократно публиковавшиеся.

Вот еще из тех же рассказов:

Пушкин курил ли, не курил?.. Не курил. Выпивать выпивал, а не курил. Нету на портретах-то ни с трубкой, ни с папиросой.

Вот о Наталье Николаевне:

Глаза грубы, волосы как ящерицы, грудешко голо. Эку бы только на выставку, на показ стоя возить.

И о смерти на Черной речке:

Упал наш Олександрушко, за елочку захватился:

— Рости, рости, елочка, без верха; живи, живи, Россиюшка, без меня!

Приведенные мной цитаты единственно говорят о том, что народность Пушкина подлинная, а не навязанная пушкиноведами в штатском. И Пастернак был не совсем прав, когда писал в своих «Отрывках о Блоке»: