Кстати, подо Львовом мы слышали о том, что на стороне немцев с нами сражаются бандеровцы, которые служат в составе эсесовской дивизии «Галичина». Рассказывали, что сражались они с остервенением. Но у нас был высокий боевой дух, и мы их одолели. А теперь мне некоторые умники по телевизору предлагают пожать бандеровцам руку – я такого никогда не сделаю, и считаю, что молодые люди должны знать правду о войне, а не прислушиваться ко всяким политиканам. Но здесь я немного отвлекся.
Советские артиллеристы в наступлении с 76-мм дивизионной пушкой образца 1942 года (ЗИС-3) на конной упряжи. Польша, 1944 г. Фото Устинова А.В.
После Украины наша дивизия вошла в Польшу. В то время началась распутица, машины не проезжали, боеприпасы не подвезешь, и из артиллерии дивизии вперед двигался только наш дивизион, имевший гужевую тягу. Но для подвоза боеприпасов её тоже не хватало, и нам приходилось просить местных жителей и пехотинцев, чтобы они нам несли вручную хотя бы по одному снаряду. Сейчас думаешь: ну что может сделать один снаряд?! Но в бою каждый лишний снаряд важен.
В Польше мне довелось лично встретить командующего 1- м Украинским фронтом Ивана Степановича Конева, хотя и при нелицеприятных обстоятельствах. Нашу батарею перебросили на передовую для отражения танковой контратаки немцев. При первых же дуэлях с немецкими танками пошли потери среди расчётов, снаряды заканчиваются, вскоре осталось одно орудие. А в это время на расположенный вблизи от наших позиций НП прибыл лично командующий фронтом. И меня батарейный связист зовет к телефону, я поднимаю трубку, голос на той стороне провода повелительно так говорит:
– Дать трубку командиру батареи.
– Его нет, – отвечаю, – он убит.
– Тогда дайте командира огневого взвода.
– Он тяжело ранен.
– Кто говорит? – А тут как раз снова показались немецкие танки, надо у орудия быть, а мне вопросы по телефону задают, и я в средах кричу в трубку:
– Да пошёл ты!
И положил телефон. Атаку нам удалось отбить, подбили мы несколько танков. Все, думаю, сейчас, того и гляди, благодарность выпишут, а то и к награде представят. И действительно, сразу же после боя приходят офицеры с НП и спрашивают:
– Кто во время боя командовал орудием и говорил по телефону?
– Я здесь командую, – отвечаю, поднимаясь со станины орудия.
Привели меня на НП, а там сидит сам Иван Степанович Конев, я его раньше видел только на фотографиях в дивизионной газете. Он у меня требовательно и официально спрашивает:
– Как вы посмели так со мной по телефону разговаривать?
Что же делать, думаю, сейчас отправят в штрафбат. Ну все, окончательно с этой мыслью смирился, и тут ко мне как будто озарение пришло, понял, как можно выкрутиться. Объясняю ему:
– По телефону я вас, извините, не видел. А звонить может кто угодно, даже и враг, если он к телефонному проводу подсоединился. Ведь имитировать могут даже голос Левитана. – Тут я ему показал, как раньше в расчёте имитировал голос знаменитого диктора Всесоюзного радио: «Внимание, внимание, говорит Москва! В течение … наши войска вели бои с противником…» А у меня неплохо получалось, все на НП даже обернулись, чтобы посмотреть, кто это там радио включил. Потом спрашиваю у командующего:
– Вы верите, что голос по телефону могут имитировать?
– Да.
Я же просто выполнял свой воинский долг, и если бы я не подбил в том бою немецкие танки, неизвестно, уцелел бы НП, или нет. В итоге Конев приказал отвести меня обратно в расчёт. Потом я долго ждал, когда за мной придут из СМЕРША. Но не пришли. За этот бой меня, как я позже узнал, даже хотели представить к какому-то ордену, но так как я оказался в разговоре с командующим чересчур языкастым, то не стали рисковать. И после вообще старались до самой Германии никак не поощрять. Мол, слишком смело вел себя в разговоре с Коневым. Тогда, кстати, в штабе дивизиона мне строго-настрого запретили эту историю где-либо рассказывать. Но сейчас её скрывать нечего, случалось и такое на войне.
Затем нас ждали бои в Германии. В конце февраля 1945 года в районе г. Форет, это районный центр в Германии, расположенный в земле Бранденбург, я подбил 3 тяжёлых немецких орудия и уничтожил в общей сложности 5 пулемётных точек. Был контужен, но остался у орудия. После боя мы перешли в наступление, и в подвале одного из домов мне сдалось в плен 3 немецких солдата, правду сказать, они не сильно-то и сопротивлялись. За эти бои мне в марте 1945 года вручили Орден Красной Звезды.
Читать дальше