Юрий Федосюк - Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века

Чисто русским предметом мебели был ПОСТАВЕЦ — невысокий шкаф для хранения посуды, который мы встречаем в пьесах Островского.

Многие мужчины имели обыкновение писать стоя или сидя на табурете за КОНТОРКОЙ — высоким столиком с наклонной плоскостью в виде ПЮПИТРА, или, как тогда говорили, ПЮЛЬПИТРА. По воспоминаниям Тургенева, Белинский и Гоголь писали, стоя за конторкой. Художник В. А. Серов изобразил за конторкой своего отца композитора А. Н. Серова.

В карты играли за особыми ЛОМБЕРНЫМИ столами со складной столешницей, превращающейся при раскладке в квадрат, обитый зеленым сукном, — на нем делали записи мелом. ЛОМБЕР — давно забытая карточная игра. « Зовут задорных игроков / Бостон и ломбер стариков », — писал Пушкин. БОСТОН — тоже популярная в старину игра в карты. В повести Л. Толстого «Два гусара» автор показывает нам « раскинутый старинный бостонный стол с инкрустациями ».

Увидев у классиков слово «холодильник», мы невольно представляем себе современный электрохолодильник. Слово это в устах литературных героев прошлого века вызывает недоумение. Но ХОЛОДИЛЬНИКОМ в старину назывался простой ледник, то есть ящик для продуктов, проложенных льдом.

Читая классиков, натыкаешься на устарелое написание (и звучание) некоторых названий предметов домашнего обихода: «шкап» вместо «шкаф» («Дорогой, многоуважаемый шкап!» — говорит Гаев в «Вишневом саде» Чехова), «стора» вместо «штора», «снурок» вместо «шнурок» и т.п. Меняются слова и по родам (прежде чаще говорили «зала» вместо современного «зал»), и по падежным окончаниям. Кстати, если сейчас МЕБЕЛЬ — понятие собирательное, то в прошлом это слово означало «отдельный предмет обстановки». « Мебели, довольно хорошие, были покрыты пылью », — так сказано в «Невском проспекте» Гоголя. Это — нюансы, они не затрудняют чтение, зато придают тексту особый аромат старины, словно ПАТИНА — зеленоватый налет на старинной бронзе.

Сложно обстояло дело с освещением. В крестьянских избах исстари для этого служила ЛУЧИНА — длинная щепа, укрепленная в СВЕТЦЕ — примитивной подставке с железными рожками кверху. За горящей лучиной приходилось непрерывно следить, заменять сгоревшую новой, для чего нужен был их запас.

На юге и западе России распространен был КАГАНЕЦ — черепок или блюдце, наполненные салом или жиром, с фитилем, то же, что ПЛОШКА.

О каганце в «Сорочинской ярмарке» Гоголь говорит, что это обыкновенная малороссийская светильня, состоящая из разбитого черепка, налитого бараньим жиром.

В домах побогаче светили свечами — ВОСКОВЫМИ (из пчелиного воска) и САЛЬНЫМИ. Восковые свечи горели ярче и стоили дороже, их можно было видеть чаще всего в домах аристократов, например у князя Василия и старика Болконского в «Войне и мире». В повести «Два гусара» Л. Толстой пишет « о ярком и мягком освещении восковых свеч ». В основном же восковые свечи использовались в церковном обиходе, где сальные были запрещены.

Три свечи на стол никогда не ставили из суеверия — к покойнику. Крупные, тяжелые подсвечники назывались ШАНДАЛАМИ. В комнате Лизы («Пиковая дама» Пушкина) « сальная свеча темно горела в медном шандале ». Большой фигурный подсвечник для нескольких свеч назывался ЖИРАНДОЛЬ.

Сальные свечи немилосердно коптили; нагар, то есть обгоревший кончик фитиля, снимали особыми щипцами и клали в лоточек. «СНЯТЬ СО СВЕЧИ» означало удалить нагар. Гасили свечи ГАСИЛЬНИКОМ — колпачком на ручке, накрывающим фитиль. Фитиль иногда называли СВЕТИЛЬНЕЙ.

ПАЛЬМОВЫМИ СВЕЧАМИ именовались свечи, изготовленные из пальмового масла. Затем появились свечи более совершенные, горящие ровно и почти без копоти, сделанные из различных природных или химических составов — спермацетовые, парафиновые и дошедшие до наших дней стеариновые. КАЛЕТОВСКАЯ СВЕЧА, упоминаемая в рассказе Л. Толстого «Два гусара», — стеариновая свеча высшего качества, по имени свечного фабриканта Калета.

ЛАМПОЙ чаще всего называли одну или несколько свечей на общей подставке, стоячей или подвешенной, снабженной абажуром, обычно зеленым. Вспомним название кружка, в котором состоял молодой Пушкин, — «Зеленая лампа». Комнатная лампа, в которой горючая жидкость стекала вниз к горелке, расположенной ниже резервуара, именовалась КЕНКЕТ. У Дениса Давыдова в «Современной песне» есть строки: « Вот гостиная в лучах; / Свечи да кенкеты ». Лампа с особым механизмом для подъема масла называлась КАРСЕЛЬ. Слово это можно встретить у Лескова и Григоровича, причем у последнего о кенкетах говорится так: « в несколько сот рублей за штуку », — стало быть, вещь необычайно дорогая.