Сущность упомянутого завещания состоит в том, чтобы Россия постоянно поддерживала войну и прерывала ее только на время для поправления своих государственных финансов. Войны должны служить территориальному увеличению России. Для начальствования над русскими войсками нужно приглашать иностранцев и их же вызывать в мирное время в Россию для того, чтобы она могла пользоваться выгодами европейской образованности. Принимать участие во всех делах и столкновениях, происходящих в Европе, преимущественно в тех, которые происходят в Германии. Поддерживать постоянные смуты в Польше, подкупать тамошних магнатов, упрочивать влияние России на сеймах вообще, а также при избрании королей. Отнять сколь возможно более территории у Швеции и вести это дело таким образом, чтобы Швеция нападала на Россию, дабы потом иметь предлог к утверждению над ней русского владычества. С этой целью нужно отдалить Данию от Швеции и поддерживать между ними взаимное соперничество. Избирать в супруги членам царского дома немецких принцев, для упрочения фамильных связей в Германии и для привлечения ее к интересам России. По делам торговым заключать союзы преимущественно с Англией и в то же время распространять владения России на севере вдоль Балтийского моря и на юге по берегам Черного. Придвинуться сколь возможно ближе к Константинополю и Индии потому, что тот, кто будет господствовать в этих краях, будет вместе с тем владычествовать и над всем миром. С этой целью нужно вести беспрерывные войны то с Турцией, то с Персией, устраивать верфи на Черном море и, мало-помалу овладеть им. Ускорить падение Персии, проникнуть до Персидского залива и, если будет возможно, восстановить через Сирию древнюю торговлю с Востоком и подвинуться к Индии. Искать союза с Австрией и поддерживать его и действовать так, чтобы Германия приняла участие России в своих делах. Заинтересовать Австрию в изгнании турок из Европы и уничтожить ее соперничество при завладении Константинополем, или возмутить против нее европейские державы, или отдать ей часть сделанных в Турции Россией завоеваний с тем, чтобы впоследствии отнять их у нее. Привязать к России и соединить около нее греков, а также неуниатов и схизматиков, находящихся в Венгрии, Турции и Польше. После раздробления Швеции, завоевания Персии, покорения Польши и завладения Турцией нужно предложить в отдельности, самым секретным образом, сперва версальскому, а потом венскому кабинету о разделе между ними и Россией всемирного господства. Если один из упомянутых кабинетов примет такое предложение, то льстя честолюбию и самолюбию их обоих, употребить Австрию и Францию для того, чтобы одна из них подавила другую, а потом подавить и ту, которая останется, начав с ней борьбу, успех в которой не будет уже подлежать сомнению, тогда Россия станет господствовать на всем Востоке и над большей частью Европы. Если же и Франция и Австрия (что, впрочем, невероятно) отклонят предложение России, то надобно возбудить между ними вражду, в которой истощились бы обе эти державы. Тогда в решительную минуту Россия двинет заранее подготовленные ею войска на Германию и в то же время флоты ее — один из Архангельска, а другой из Азова, с десантом из варварских орд через Средиземное море и океан нападут на Францию, и тогда, после покорения Германии и Франции, остальная Европа легко подчинится России.
Сочинить такое завещание от имени Петра Великого самому д’Еону было нетрудно. Некоторые из статей этого завещания, которые касались Швеции, Польши, Турции и Персии могли быть позаимствованы из той политики, которой Россия действительно держалась со времени Петра Великого в отношении этих государств. Все же другое, как, например, восстановление торговли на Востоке через Сирию, разделение всемирного господства между Россией и Францией или Австрией и, наконец, нападение азиатских орд на французскую территорию могло быть собственным вымыслом д’Еона.
Надо сказать, что завещанию этому, переданному д’Еоном Людовику XV, версальский кабинет не придал никакой важности, а изложенные в нем планы и виды посчитал и невозможными, и химерическими. Однако д’Еон верно предрекал будущий образ действий петербургского кабинета в Польше. Он был настолько сметлив, что предугадать такой поворот событий ему не стоило особого труда, но между этим и теми гигантскими планами, которыми, по всей вероятности, он сам наполнил мнимое завещание Петра Великого — огромная разница. Возможно, что эти несбыточные планы заставили версальский кабинет отнестись и к правдоподобной части завещания как к произведению пылкого воображения, а не к зрело-обдуманной политической программе.
Читать дальше