Андрей Турбин, Игорь Свеженцев
АВАНТЮРИСТЫ
Романъ
Часть первая
РАЗБОЙНИЧИЙ КЛАД
Глава первая
ДОБРЫЙ БАРИН
«Честные господа,
Пожалуйте сюда!
Милости просим,
Денег не спросим –
Даром смотри,
Только хорошенько очки протри».
(П. А. Федотов)
«Конечно, многим не по вкусу,
Такой безбожный сорванец,
Хоть и не верит он Иисусу,
Но, право, добрый молодец!»
(А. И. Полежаев)
— А вот леденчики, конфекты сахарныя, коврижки галантския, жамочки медовыя, зело свежайшия! Как куснешь — враз уснешь, а как вскочишь, опять захочешь!
— Пирожков сведайте, барин! Пирожки с вязигой, с икоркой страханской, не изволите ли?
— А вот сбитень первостатейный! Не угодно ли, баринок?
— Спробуйте, сбитень у нас гламнейший, инбирной — козырной!
Барин смеется, машет рукой, достает лаковую тавлинку, запускает в нее щепоть и с удовольствием заряжает в обе, нюхает ядреный турецкий табак — тюмбеку. Оглушительно чихает, в голубых глазах его дрожат слезы, затем обнажает в улыбке крепкие, белые, словно молодая редька, зубы и вновь выступает вперед слегка косолапой, но уверенной походкой. Весь из себя плотный, вихрастый. На голове картуз, сидящий, однако, несколько набекрень. Крепкая фигура вдета в легкий, немного мешковато сидящий на ней гороховый сюртук с нехитрой, слегка потертой бархатной оторочкой.
Хороший барин, простой, и, по всему видать, нежадный: нищенке убогой копеечку кинул, не побрезговал. У немца-оружейника старый штуцер взял, в руках повертел, приценился.
Покалякал о чем-то с полутрезвым шкипером видавшей виды, изрядно потрепанной шхуны, пока, наконец, не торгуясь, купил у того ржавый увесистый старинный секстант.
Что и говорить, презанятный барин: уже не молодой, но, что называется, в расцвете лет.
Сергею Валериановичу Нарышкину — а именно так зовут доброго барина, отставного поручика — всегда нравилось приходить сюда, в порт на Стрелку Васильевского острова. Ему доставляло удовольствие потолкаться на шумной разноголосой ярмарке, что бурлила, клокотала в тесном пространстве между причалами и зданием биржи.
Над водой мерно колыхались рощи корабельных мачт с причудливо переплетенной паутиной снастей. Бушприты кораблей, наваливаясь на гранитные блоки невской набережной, утыкались в горы тюков, бочек и ящиков с выгруженным товаром.
Не только купцы, но и матросы вели здесь бойкую торговлю разнообразной добычей своих заморских «набегов». Предлагали недорого купить норвежскую сельдь и лобстеров, настоящие парижские духи и вина Шампани, моржовую кость и коралловые бусы, дамасские клинки и последние оружейные новинки германских «кухенрейтеров». Тут можно было прицениться к срамным акварелям из страны восходящего солнца или полакомиться ягодами, собранными по берегам комариных озер трудолюбивыми чухонцами.
Словом, здесь было на что посмотреть.
Свежий ветер гонял по мутно-голубому небу перья облаков и разводил крупную зыбь на Невском рейде, где кивали мачтами десятки лайб. Между ними неспешно скользили прогулочные катера, взад-вперед сновали юркие лодчонки перевозчиков. У причалов степенно швартовались громоздкие плавучие садки с живой рыбой и пузатые баржи с дровами, кирпичом, тесом и белым мрамором. Неспешно, дымя трубой, прошлепал лопастями гребных колес пароход, идущий по расписанию в Кронштадт, стремительно пронеслась по направлению к Адмиралтейству вся в жемчужных брызгах пены красавица-яхта.
Нарышкин сладко зевнул, удовлетворенно оглядывая панораму Невы, Монферанов собор, Дворцовую набережную и сверкающую иглу Петропавловского шпиля, с удовольствием вдохнул сырой запах большой реки, мокрой парусины, просмоленного такелажа, и самого этого белесого Петербургского воздуха.
Он потолкался еще немного среди народа, зачем не зная сам, сторговал у хитрована-купчины в засаленной суконной чуйке отрез материи, но потом передумал. Купил у рябой новгородской бабы поджаристую сайку и, переложив сверток с секстантом под мышку, с аппетитом съел ее. После чего, насвистывая модную арию, взял перевозчика за четыре копейки — через Неву до Дворцовой набережной; перед этим, однако, оглядев судно, на котором предполагал пуститься вплавь.
— Как называется сия чудесная гондола? — осведомился он у перевозчика — нескладного губастого малого в грязноватой валяной шапке и мерлушковой поддевке.
Читать дальше