Юлия Гайнанова - Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить

Его жизнь мало напоминала то, что я думала о настоящих художниках и видела на богемных тусовках. Он каждый день уделял по несколько часов практике, каждый вид деятельности проходил по расписанию, от которого он почти никогда не уклонялся. Его жизнь была упорядочена, он точно знал, что будет делать послезавтра, через неделю и даже через месяц. Он не менял свое отношение ко мне, даже если я вела себя истерично или экстравагантно.

Я помню, как выплеснула ему бокал вина в лицо, после чего он вытерся и спокойно сказал, что, если это повторится, он будет вынужден уйти. Только подумать – вынужден будет! Меня как будто нанизали на шампур из морозилки, потому что я точно знала, что он действительно уйдет. Ведь он, черт побери, всегда делал то, о чем говорил, всегда выполнял свои обещания.

Я радовалась, когда мои прошлые беспутные любовники внезапно давали мне подачки. Когда звали на ужин, предварительно пропав на месяц и не попрощавшись, или приглашали на выставку. Но Сережа был доступен мне постоянно, хотя я и хорошо усвоила, где пролегает та граница, за которой я его потеряю. Эту границу нельзя было передвинуть или засыпать песком, сделать вид, что ты ее не заметил. Да, Сережа был доступен мне постоянно, но я знала, что есть правила, которые нельзя нарушать. И это меня бесило. Я привыкла к непредсказуемости.

В период, когда мы с детьми жили отдельно, я составила список всех отношений, которые я доводила до кризиса с одной незамысловатой целью – оживить. С Сережей я делала это постоянно. Усвоив, где стоит забор, я, однако, не преминула прогуливаться до него, залезать на него, а иногда и свешивать с него ноги или просовывать в него голову, просто чтобы пощекотать нервы.

И хотя я все это понимала на интеллектуальном уровне, мне понадобилось еще полгода, чтобы измениться и ответить себе на вопрос, что значит доверие в отношениях.

И я никогда даже близко бы не подобралась к пониманию таких простых вещей, не будь я трезвой.

Оказывается, что, когда мне плохо, больно, грустно, стыдно или обидно, никто не прочитает это ни по губам, ни по особенному взгляду. Более того, когда ты открыто (и спокойно) говоришь о том, что тебя не устраивает, никто не спешит защищаться или нападать. У меня не было такого опыта: доверию меня отучали с раннего детства.

Здоровые близкие отношения так пугали меня, что, когда я осознала, насколько мала была вероятность, что моим партнером станет такой человек, как Сережа, меня это сильно встревожило.

Сегодня я верю, что он не собирается унижать меня или специально причинять неудобства. Открывать ему себя стало самым сложным испытанием после отказа от любимой подруги – бутылки. Но что поделать, если только так можно по-настоящему узнать другого человека.

Я училась не только говорить о том, что чувствую, но и не оскорблять, ну или как минимум выслушивать его, когда он делится со мной. Мы потратили часы на обсуждение разных ситуаций, когда наши слова друг друга ранили, чтобы не допускать их повторения.

Я попала в совершенно новый мир под названием «Я не имел это в виду», и мне оставалось только поверить. Потому что зачем иначе Сережа вообще был рядом? Я не понимала этого. Я удивлялась не только тому, сколь изощренны были мои придумки в качестве расшифровки его жестов или взглядов, но и тому, насколько неадекватно я оценивала собственные реакции.

Я впервые в жизни сконцентрировалась на себе, на том, что я говорю или делаю, и не скажу, что это все мне шибко понравилось. Представь, что ты сидишь на представлении, ты весь в сцене и вдруг выпрыгиваешь из тела и начинаешь наблюдать не за актерами, а за собой, за тем, как выходишь в туалет посереди спектакля, как нечаянно толкаешь соседнюю даму или прикрываешь рот, когда тебе смешно.

Я вдруг стала замечать себя. Постоянно. Это было довольно странно. Но и логично, ведь как я могла наладить доверительные отношения с мужем, если для начала я не могла доверять себе? Нельзя же довериться незнакомке.

Узнавая Сережу, я не всегда осознавала, что может быть для него болезненно. Для начала я вообще не понимала, зачем озвучивать очевидные вещи. И только когда до меня дошло, насколько реальное положение дел отличается от скриншотов в моей голове, поняв, как странно я выбираю точки, чтобы приблизить или навести резкость, только тогда я открыла рот, чтобы наконец сказать: «Меня ранят твои слова». И когда Сережа вместо того, чтобы развернуться, довольно искренне начал задавать мне вопросы, я расслабилась. По-настоящему, а не так, как с вином.