Unknown - Мадхурья Кадамбини Даси Богатый нищий

Поэтому я стал более внимательно изучать проблему сознания, природу человека, что есть жизнь, жизнь после смерти, стал задумываться о цели нашего существования. Я не смог найти ответы на эти вопросы в западной культуре. Я понял бессмысленность деятельности ради плодов, попытки изменить людей, меняя политическую систему страны или достаток.

Я видел, что если один хочет эксплуатировать другого, то неважно, какая страна, он все равно будет это делать. Нужно помочь человеку стать более духовным, и постепенно сознание людей возвысится.

- Это и было причиной вашего возвращения к религии?

- Да. Одна из причин. Еще, когда я был ребенком-евангелистом, который проповедовал в воскресных школах и классах, давал лекции, у нас была очень сильная группа молящихся, и мы видели, как наши молитвы творили чудеса. Мы видели, как незрячие люди обретали зрение, как один джентльмен с отсохшей рукой вдруг смог шевелить ею. И каждый раз, когда я пытался приуменьшить значение духовной стороны жизни, эти случаи всплывали в моей памяти. Нельзя сказать, что духовная жизнь заключается в чудесах и других фантастических случаях, которые происходят с физическим телом. Но если человек испытает на себе что-либо подобное (то, что не поддается рациональному объяснению), это оставит в его душе неизгладимое впечатление.

Другая причина была в том, что люди, окружавшие меня в университете, преподаватели, студенты, были очень несчастны. Смотря на них, я видел, что будет со мной, если я последую их примеру и буду жить так же. Я был другим и, чтобы оставаться в той среде, приходилось притворяться таким же. Но я знал, что постепенно игра станет жизнью, и если я буду продолжать играть, то стану одним из них.

В моей жизни произошел еще один случай, который потряс меня. Мы с моим другом собирались поступать в университет и пошли в подготовительную школу Принстона, это элитное учебное заведение для юношей. Чтобы встретиться с девушками, нам приходилось ездить в другую школу. Однажды на выходные мы поехали туда на машине. Наш путь лежал через железнодорожный переезд, на котором не было никаких сигналов о приближении поезда. О том, что подъезжает поезд, мы узнали, когда уже были на рельсах. Мы почти переехали, когда поезд задел нашу машину как раз в том месте, где я сидел. За мгнове-

ние до удара я перепрыгнул со своего места к водителю и поэтому не пострадал. Еще два дюйма, и он сбил бы нас, мы погибли бы. Этот случай заставил меня еще глубже задуматься о смысле жизни. Что же я делаю?

- Сколько Вам было лет, когда это случилось?

- Так… Это было примерно в 1970 году, то есть 32 года назад, а мой год рождения 1952, то есть около 20 лет. А потом был очень короткий период, когда я пытался забыть о Боге, буквально несколько лет.

- Что Вас заставило попытаться забыть Бога?

- Большинство моих друзей по полной программе наслаждались жизнью, и я стеснялся своей религиозности. Я стал убеждать себя, что надо попытаться забыть весь предыдущий опыт. Но в моей жизни происходило столько чудес, что я просто не мог игнорировать все это. Не быть религиозным, не думать о Боге, не думать о духовности было для меня практически невозможно, потому что я знал, я видел, как происходили эти чудеса.

- Возвращаясь к истории о вашем гуру-мистике… Он сказал, что Вам необходимо познакомиться со Шрилой Прабхупадой и его учением. Вы не слышали ничего привлекательного о преданных. Когда мы ищем преданных, читаем книги Шрилы Прабхупады, мы пытаемся найти идеальное общество. А потом приходим и порой видим что-то наподобие клуба чудаков… Многие разочаровываются.

- О, я был очень разочарован. Я учился в элитном учебном заведении. И когда я впервые встретил преданных в Нью-Йорке, был не очень-то впечатлен. Но поскольку я пришел за философией, то несмотря на то, что там я увидел разных преданных, я был настроен очень решительно. Я присоединился к движению очень рано и был одним из первых чернокожих преданных. Американцы были очень спесивыми, многие из них говорили: «Этот чернокожий парень не может быть серьезным, ему не понять нашей философии». Большинство преданных даже не проповедовали мне. Они не знали, как реагировать на меня. У них не было опыта общения с людьми другой расы. А я жил в различных условиях, мне приходилось общаться о’ индейцами, афроамериканцами, итальянцами. Я мог найти общий язык с любым человеком. Сама мысль, что придется жить с этими людьми, была мне невыносима. Но я знал, что должен заплатить эту высокую цену. Было трудно, особенно в первые годы.