Мантэк Чиа - Секреты «Даодэ-цзина» - Живая мудрость древнего учения

Ибо существует и уродство

Все признают, что добро — это добро

Ибо существует и зло.

Поскольку бытие и небытие порождают друг друга,

Сложность и легкость дополняют друг друга,

Короткое и длинное служат мерилом друг друга,

Высокое и низкое перетекают друг в друга,

Голос и звук гармонируют друг с другом,

Прежде и после следуют друг за другом.

(21:2)

Сквозь «дверь» таинственного входит двойственное: созидание и разрушение. И то и другое зависит друг от друга и необходимо друг другу. Все дуалистические явления зависят друг от друга и необходимы друг другу.

Когда человек ищет только красоты, он принижает уродство. Воспринимая красоту как чистоту, мы выказываем уродству пренебрежение. Оценивая добро как нечто чистое и высокое, мы основываем свое суждение на представлении о зле. Вселенная появилась благодаря делению единого надвое, и каждая часть зависит от своей противоположности. Истинная индивидуальность рождается из взаимодействия множества пар, явившихся из единства. И это же, в свою очередь, делает индивидуальность не-индивидуальностью. Красота и уродство — две стороны одной медали. Велико ли различие между красотой и уродством? (20:1) Разделяющая их линия очень тонка.

Исходя из этих парадоксов Лао-цзы заключил, что бытие и небытие порождают друг друга, сложность и легкость дополняют друг друга, короткое и длинное служат мерилом друг для друга, высокое и низкое перетекают друг в друга, голос и звук гармонируют друг с другом, прежде и после следуют друг за другом (2:2). И все же характер каждого человека являет нечто среднее между индивидуальностью и всеобщностью. Мы все еще различаем, мы все еще делаем выбор.

Сеть небес широка и редка, но ничто не проскользнет сквозь нее (75:5). Большое или малое, многочисленное или скудное, награда или наказание — все это плоды Действия (63:2). Оно есть мера добродетели и верности суждения. Благодаря добродетели внутреннее намерение (уровень сознания) и внешнее действие (физический уровень) интегрируются друг в друга, и ничто не остается вне игры. Хороший ходок не оставляет следов. Хороший оратор говорит безупречно. Хороший проектировщик не вычисляет. Хороший привратник не запирает дверь, однако ее не открыть (27:1). Все это означает, что нужно научиться взаимодействовать с миром, не навязывая ему себя и не становясь пленником собственных мысленных проекций. Не оставляй за собой никаких «хвостов» — ментальных отпечатков, — не будет и болезни. Не достаточно, как это принято у большинства из нас, сначала что-то делать, а затем отпускать все ненужное. Надо заблаговременно очищать каждую ступень, чтобы не поскользнуться и не упасть. Для достижения такого уровня бытия нужно просто быть тем, кто ты есть, и осознавать, что тебя окружает. Это все, что мы можем сделать.

Упорство приведет к переполнению; лучше отпустить. Навязанное единогласие не бывает прочным (9:1). Кто хвастает своим положением, теряет его. Кто выставляет себя напоказ, не виден. Кто оправдывается, не встречает понимания. Кто бранится, ничего не добивается. Кто расхваливает себя, скоро теряет авторитет (22:1). Из этого естественно следует: Кто не показывается — виден. Кто не оправдывается — понят. Кто не суетится — преуспевает. Кто не наращивает силы — выстаивает. Лишь дух несостязательности прекращает состязание. Согласно древней поговорке: «Уступай — и сохранишь целостность» (23:3–5).

Секрет мудрости: ребячество старца

Древние мудрецы Дао обладали тонкостью

и таинственной проницательностью.

Их глубины — за пределами силами воли.

Поскольку их глубина за пределами силы воли,

Лучше всего мы можем описать их так:

Осторожны, словно человек, пересекающий зимний поток,

Внимательны, словно человек, опасающийся всех вокруг,

Сдержаны, словно гость,

Распростерты, словно передвигающийся по болоту,

Просты, словно неотесанное бревно; непрозрачны, как ил,

Величественны, словно долина.

Из глубин тьмы приходит неподвижность,

Женское начало дает жизнь своим молоком.

Кто следует такому Дао , не желает избытка,

Кто не желает избытка, выполняет работу,

не растратив сил.

(15:1–5)

Лao-цзы очень живо описывает психологическое и биологическое равновесие, поддерживаемое мудрецом. Хотя мудрец возвращается к духовному покою младенца и тело его свежо, его нельзя назвать идентичным ребенку. Между состоянием ума-тела ребенка и мудреца есть важные общие черты, однако есть между ними и существенные различия. Мудрец обладает основанной на опыте мудростью, которой нет у младенца.