Олег Бахтияров: Технологии свободы

Нужно различать философское конструирование (философию) Свободы и технологии ее достижения. Философское конструирование не выходит за рамки мыслительных описаний, соответствующих зачастую технологическим принципам и результатам практик. Психические функции – каждая по-своему – воспроизводят смысловые операции в своих модальностях, в том числе образы и движение к Свободе. Однако следует различать описание свободы и реализацию Свободы. В мышлении (и в текстах) Свобода лишь отражается. Зачастую это вполне точное отражение, которое позволяет сформулировать задачи, возникающие на этом пути, и методы их решения, но без реальной внутренней работы Свобода остается чем-то внешним – объектом, а не фактом жизни нашего «Я». Технологии Свободы направлены на достижение Свободы, а не на отражение ее в мыслительных конструктах. Однако человек (в том виде, который нам известен) – существо языковое, отражающее реальность, и отражения Свободы (в том числе и философские конструкты) проясняются и уточняются технологиями.

Технологии не сводятся к операциям сборки-разборки и комбинациям отдельных элементов. Технологии – способы достижения заданных результатов, достаточно ясные и прозрачные для передачи этих способов другим людям. Технологии делают действия прозрачными и понятными, но тем самым они уничтожают Тайну , и именно этот аспект «разтаинствования» вызывает настороженное отношение к использованию слова «технологии» в случае, когда речь идет о Свободе, которая есть не что иное, как Тайна сравнительно с привычными формами существования.

Свобода потустороння обычным представлениям. Это понятно многим авторам, и можно привести сотни рассуждений на эту тему. Остановимся на нескольких цитатах.

«Свобода внебытийна, сверхбытийна, добытийна. Она вне свойств и идентификаций. Но, реализуясь, она рождает ответственность, так как задает позицию, лишает алиби-в-бытии. Она задает точку зрения для осмысления и смыслотворения…

… Свобода не есть бытие, она есть небытие, суть возможное, пустое, неописуемое и невыразимое творящее ничто. Она не находится в измерениях бытия, она „под“ бытием, как то, что хочет воплотиться в бытии. По своей сущности свобода предшествует совершаемым свободно актам: она предшествует своим проявлениям. Поэтому свобода предшествует бытию, является „внебытийной безосновной основой бытия“…

… Я постижимо не путем объективации, а каким-то иным, возможно, более глубоким образом. Я – ни факт, ни акт, ни идея, оно одновременно и идеально, и реально, стоит вне времени и проявляется в душевной жизни. Онтологический смысл этого обстоятельства заключается в том, что субъект самосознания является носителем свободы ». [7] Тульчинский Г. Л. Свобода – эпифеномен культуры? Текст доклада на Третьей Всероссийской научно-практической конференции по экзистенциальной психологии 3–5 мая 2007. http://hpsy.ru/public/x2919.htm

«Свободу нельзя ни из чего вывести, в ней можно лишь изначально пребывать». [8] Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Наука, 1989.

«„Я “ изначально обладает свободой. В силу этого „я“ настолько же неопределимо в предметных терминах, насколько рационально неопределима свобода». [9] Левицкий С. А. Свобода и ответственность: «Основы органического мировоззрения». М.: Посев, 2003.

Свобода неопределима, но достижима. Свобода перестает быть Тайной в расхожем понимании, но Тайна не уничтожается, она лишь перемещается в некие области Бытия за пределами Свободы.

Обретение Свободы является задачей многих традиционных систем. Более того, в ряде текстов приводятся примеры реального освобождения и его признаки. Однако путь к этому преграждает неизбежный период непрозрачности, требующий доверия к Учителю, и тогда Свобода есть результат следования предписаниям, смысл которых зачастую неясен практикующему. Становится ли результат подобной практики реальной Свободой или все же это лишь имитация таковой? Как только Тайна подменяется доверием, тезис «я не знаю» – убеждением «Учитель знает», так сразу же цель – Свобода – подменяется ее имитацией.

В условиях постмодернистского смешения, когда реальные практики, их имитация, искажение и профанация неразличимы и всему строю современной культуры чужероден вектор действия, направленный к Свободе, ценными представляются проекты достижения свободы в таких системах, которые в какой-то степени коррелируют с традиционными путями, но созданы самостоятельно. Я имею в виду в первую очередь более чем убедительные своею новизной, универсальностью и самодостаточностью системы Гурджиева, Ауробиндо и Кастанеды. Проблема в том, что к вновь рожденным системам появляется такое же доверие, подменяющее Тайну. Повторим еще раз: технологии отодвигают Тайну, но не уничтожают ее. Отступившая Тайна оказывается лишь более величественной и грандиозной.