Алексей Алнашев - Древо жизни. Том 1

Тем не менее, Томислав хвалился перед своими иностранными партнерами (многие из них имели высокие ученые степени) тем, что у него в гостях народный целитель из России. А иностранцы приехали в Югославию на презентацию книги известного психолога Николы Чанака «Рецепты успеха доктора Ника», на которой я тоже присутствовал.

Презентация прошла «на ура». Хоть я тогда немало поездил по свету, но еще на то время не сталкивался со столь бурным выражением чувства признательности народа человеку за его труд. Мне даже показалось, что я еще вообще ничего в своей Жизни не видел и что только сейчас у меня открылись глаза.

После презентации Томислав пригласил дорогих гостей на ужин в ресторан. И вот тут-то началось самое интересное…

Достопочтенные господа были уже заинтригованы рассказами Томислава о загадочном целителе из России и стали настаивать на том, чтобы он раскрыл, кто же этот человек. Пришлось Томиславу представить этого человека… и, к моему удивлению, им оказался я!

Они сразу же стали меня расспрашивать, кто меня научил целительству? Мне и раньше задавали этот вопрос, но я обычно отшучивался: говорил, что я ученик бабок и дедок – целителей, хранителей тайных знаний построения своей Жизни в словянской народной культуре. Но здесь этот номер не прошел: переводчики не смогли перевести на их язык, кто такие наши бабки и дедки. Пришлось изрядно выворачиваться, чтобы не упасть лицом в грязь. Я просто был не готов к такому повороту событий и не знал, что им говорить и как отвечать на их вопросы.

После моей довольно-таки сумбурной речи меня попросили показать какие-нибудь способы целительства на практике. Деваться было некуда. Посидев немного молча, я решил показать им несколько способов слива злости на бумагу, огонь, проточную воду и на что-нибудь мертвое, чтобы они сами смогли это сделать.

И – на мое удивление! – они тут же стали это делать с большим усердием! Официантов попросили принести свечки. Кто-то стал на своем языке выговаривать злость на горящие свечи. Кто-то пошел к раковине изливать злость на проточную воду. А те, кому не хватило места у раковины и за столом у горящих свечек, старательно писали что-то на бумаге, периодически поглядывая по сторонам. В ресторане происходило что-то непривычное и неясное с посетителями, и это продолжалось минут тридцать. Потом гости Томислава потихонечку вернулись на свои места за столом и сидели уже молча, прислушиваясь к себе и недоумевая, что же такое с ними происходит.

Честно говоря, я сам был в шоке. Я никак не предполагал, что иностранцы сразу же отнесутся к этому с таким рвением и вот так, с ходу, начнут выполнять мной показанное. Обстановку разрядили цыгане, которые стали громко играть у наших столиков, – музыка посетителей ресторана и иностранных гостей немного успокоила…

Однако меня терзало чувство вины, что я испортил праздник Чанака. Почти целую ночь я не спал – меня мучил вопрос: что же скажут мне Томислав и его гости утром?

Утро мы провели молча: Томислав готовился к очередной встрече, и ему было не до меня.

Когда мы приехали в офис, люди, в том числе и присутствовавшие на вчерашнем ужине, стали относиться ко мне с таким почтением, вниманием и предупредительностью – чуть ли не на руках носили, что я ничего не мог взять в разум.

Во время обеда я спросил Томислава: «Что случилось с людьми? Они какие-то не такие, как обычно». Он засмеялся и сказал: «Ну, ты и хитрый! Сам что-то с ними вчера сделал, а сегодня меня же спрашиваешь, что с ними. Они меня и так замучили вопросами, что он, колдун что ли? Говорят, что чувствуют себя великолепно, дела делаются совершенно по-другому, напряжение ушло, сердце не болит, даже Чанака старые травмы не беспокоят, и мы с ним спокойно ведем переговоры – он даже ни разу не заикнулся, что ему необходимо немного отдохнуть. Между прочим, они вечером хотят собраться у меня, чтобы поговорить с тобой в спокойной обстановке».

Меня это немного напрягло, но добродушие Томислава вселило в меня чувство уверенности.

Вечером гости собрались у Томислава дома. Когда накрыли на стол, Томислав попросил меня провести этот вечер без магии, чтобы не напугать гостей, как это произошло вчера. Я был немного ошеломлен его словами, потому что, на мой взгляд, никакой магии не было. Вышел на улицу, чтобы обмыслить, что же говорить гостям. Но долго размышлять не пришлось, так как меня позвали за стол и сразу стали задавать вопросы: что произошло вчера? почему практически у каждого на следующий день дела делались без напряжения и старые болячки не беспокоили? Я им объяснил, что злость затуманивает наш разум и не дает нам делать дела разумно, с чувством и с толком, а они, излив свою злость, сняли с себя напряжение и беспокойство. Вот это и дало свои плоды.