Джеймс Райан - Погодите, как вы сказали?

Они начались спустя примерно десять часов. И их уж было ни с чем не спутать. Однако проблема заключалась в том, что дальше схваток дело никак не шло, и через какое-то время для Кэти и нашего сына Уилла начались настоящие мучения. Но вот вошел доктор и невозмутимо сообщил, что нас пора переводить в другое помещение. Такого наш первоначальный план не предполагал, однако мы отправились за ним без единого вопроса, что само по себе, учитывая тему этой книги, не лишено некоторой иронии.

Другое помещение представляло собой операционную: из наших уютных апартаментов а-ля гранд-отель мы угодили в залитую ярким светом стерильную и холодную камеру с кафельными стенами. Здесь нас уже поджидала бригада фельдшеров и медсестер. Я остался стоять у кровати, на которую положили Кэти, а тем временем доктор очень спокойно объяснял ей, что младенца фактически «заклинило на выходе», вероятно, из-за того, что у него очень большая голова, и что они намерены помочь ему. Затем доктор спросил, какой вариант родовспоможения мы выбираем, наложение щипцов или вакуум? Кэти закричала: «Что угодно, но пусть это прекратится!» Ее слова не содержали прямого ответа на вопрос, однако я решил не заострять на этом внимания. А вместо этого сказал, что доктору, должно быть, виднее, что выбрать, учитывая, что мы с Кэти в этом деле абсолютные новички. Доктор сделал выбор в пользу вакуума.

Не успел я оглянуться, как возле меня вырос какой-то человек, представившийся врачом. Он принялся объяснять совершенно спокойным тоном, что собирается надавить всей рукой, от локтя до запястья, на живот Кэти и фактически выдавить младенца, «примерно как косточку из оливки». Отчетливо помню, что когда он положил свою руку поперек живота Кэти и для упора крепко ухватился пальцами за противоположный рельс кровати, я подумал, что на курсах для беременных ни разу даже не упоминали о такой процедуре и мы ни разу не видели ни в одном из всех многочисленных роликов ничего похожего на «выдавливание косточки из оливки».

Но все, на что я оказался способен в тот критический момент, это произнести: «Погодите, как вы сказали?»

Вместо ответа доктор принялся давить всей рукой на живот Кэти. Она вежливо отметила, что это причиняет ей легкое неудобство, а если точнее, заорала: «Отвали от меня, не то убью!» И почти тотчас же Уилл повел себя в точности как оливковая косточка — выскочил наружу.

Вообще-то я услышал вопрос «Погодите, как вы сказали?» задолго до того, как сам произнес его в операционной. Один из моих однокашников и соседей по комнате в кампусе Кит Флэвелл задавал этот вопрос всегда и всем. Славный и дружелюбный канадец Кит временами с трудом понимал, что говорят однокурсники, в том числе и я. И у него выработалась почти рефлекторная привычка реагировать этим своим «Погоди-ка, как ты сказал?» на любые наши разговоры, чаще всего содержавшие утверждения в диапазоне от слегка неправдоподобных до откровенно бредовых. К тому же, насколько я помню, так спрашивал только Кит и никто другой, это был его коронный вопрос.

Потом мне кто-то говорил, что у канадцев это очень распространенный вопрос, но у меня никак не получалось выяснить, был ли он таким же распространенным в середине 1980-х годов, когда учились мы с Китом. Так что по большому счету я не могу точно указать, где или когда этот вопрос прозвучал в первый раз. Кто его знает, может, это наш Кит положил начало международному тренду?

После выпуска наши с Китом пути разошлись, и его коронный вопрос на некоторое время исчез из моей жизни. Правда, Кэти нет-нет да и задавала его, переняв в свое время от Кита, но я ни разу не слышал этого вопроса ни от кого другого. Затем, лет десять назад, наш сын Уилл тоже начал задавать этот вопрос, что, впрочем, закономерно, учитывая его корни. Замечал я это и за его друзьями. А потом буквально в одночасье что-то произошло, и я стал слышать этот вопрос повсюду: куда бы я ни пришел, кто-нибудь обязательно да задавал его. На сегодняшний день он служит своего рода связкой в повседневных разговорах, особенно среди молодежи до тридцати, хотя определенно он в ходу не только у миллениалов.

Сторонники традиционной грамматики могут сетовать на распространенность этого вопроса, особенно возражая против чрезмерного злоупотребления сорным словечком «погодите». Другие могли бы пойти еще дальше и выставить этот незамысловатый вопрос очередным свидетельством деградации языка и упадка цивилизации. Впрочем, критики всегда найдут, что покритиковать, а вот скептики в данном случае ошибаются, поскольку «Погодите, как вы сказали?» — вопрос поистине замечательный. Этот обманчиво простенький вопрос имеет принципиальное, если не сказать основополагающее значение, в чем вы немедленно убедитесь, стоит вам в полной мере оценить возможности его применения.