— Братец! Я могла бы дать и больше, но подумала, что для начала и поддержки достаточно и этих денег, но если начнешь опять транжирить их, и сорок тысяч туманов — ничто. Братец! Я слышала, что на днях группа торговцев направляется в Шом. Купи на это золото товара, вручи его надежному человеку, получи об этом бумагу с тем, чтобы в Шоме он вернул товар тебе. Сам же можешь еще несколько дней пожить здесь, чтобы насытиться нам созерцанием друг друга. После этого живи долго и иди уверенно по жизненному пути!
Я принял совет сестры и на следующий день занялся закупкой материи и ее устройством. Целую неделю я был занят этим делом. Караван отправился в путь, а я еще несколько дней пробыл в доме сестры. За эти дни сестра приготовила мне лошадь, дала деньги на карманные и дорожные расходы, снабдила одеждой. Затем мы распрощались, и я отправился в Шом. По дороге со мной ничего, необычного не произошло, чтобы я мог рассказать вам, друзья. Прошло некоторое время и вот на закате я достиг местечка невдалеке от Шома. Я перенес столько трудностей в пути, что дольше не мог их вынести, поэтому решил здесь не задерживаться и этой же ночью добраться до города. С таким намерением я погнал коня к городу, но когда я достиг городских ворот, оказалось, что настала полночь и их уже закрыли и стопам вновь прибывших улицы города не доступны. А луна сияла так, что вокруг было светло как днем. На краю рва я сошел с лошади и стал прохаживаться у башен вдоль крепости. Вдруг я увидел человека в одной башне, который осторожно спускал какой-то сундук. Как только сундук коснулся края рва, человек сбросил веревку, сам же спустился с башни и скрылся в крепости. Я подумал, что, видимо, это какой-то вор, который сумел этой ночью ограбить дом богача или очистить лавку торговца и спрятать добро в этом сундуке. Наверное, он пошел, чтобы притащить сюда оставшееся богатство. Размышляя так, я терпеливо стал поджидать его, но человек не появлялся. Я решил, что добычу эту послал мне Всевышний и содержимое сундука принесет мне достаток и уважение.
Итак, подгоняемый алчностью и желанием заполучить добро и золото, с большими предосторожностями я пересек деревянный мост и направился к сундуку. Я подошел к нему, взвалил себе на плечи и, трясясь от страха, добрался до каких-то развалин. Там я открыл сундук и заглянул внутрь.
Увидел: стройный кипарис в крови кинжальных жал,
Или павлин зарезанный лежал.
Так потрясен я и растерян был,
Что обо всем на свете позабыл
И над бедой искромсанного тела
Утратил нити основного дела.
О дервиши! Лучше бы никогда мне этого не видеть. Представьте себе красавицу — лицом, как луна, волосы словно мускус черны, стройна, как кипарис, душа вселенной и свет души... Нежное ее тело было изранено кинжалом, вьющиеся локоны мускусных волос взмокли от крови, а некогда румяное лицо стало цвета шафрана. Она так ослабела, что не могла даже открыть глаза и взглянуть на цветущий мир. Увидев ее в таком состоянии, я решил, что она испила кубок смерти. Дервиши! Я был очарован лицом и волосами красавицы; вместо того, чтобы, оказавшись в таком положении, в ужасе пуститься бежать... я стоял, восхищенный совершенной красотой этой благословенной и счастливой восходящей звезды и недоумевал, откуда и почему выпали на ее долю такие муки и страдания, и какой жестокосердый посмел совершить над ней такое насилие. Пока я горевал над ней и осматривал ее лицо, красавица вдруг пришла в себя, и, услышав мои рыдания, сказала слабым голосом:
— Мой недостойный и жестокий друг, о бессердечный злодей и насильник, это и есть твое воздаяние за мою доброту и за мои хлеб-соль?! Почему ты предал забвенью все мои благодеяния и потушил светильник моей жизни?..
Дервиши! Когда я услышал ее голос, я тут же потерял разум и сердце и, просверлив жемчужины слез остриями ресниц, ласково и сердечно сказал:
— Я готов ради тебя на все. Да ослепнут мои очи, если буду лишен возможности видеть тебя, пусть отсохнут мои руки, если не будут собирать колючки с твоего пути.
Как только луноликая прелестница услышала чужой умоляющий голос, спросила:
— Эй, человек, кто ты? Чего ты хочешь, о чем молишь? Я ответил:
— Да быть мне жертвой за тебя. Я — чужеземец, одинокий и бездомный, обездоленный бедолага и несчастный горемыка, о красавица. Я — йеменец. Скажи же и ты — какого сада кипарис и какого собрания свечка? Откуда свалились на тебя эти страдания?
Красавица издала тяжкий стон и сказала:
Читать дальше