Элдерсон Дуг - Хранители откровений. Странствия во имя коренных американцев и Земли

Танцоры репетировали до глубокой ночи. Я устроился спать на возвышенности, с которой хорошо был виден лагерь, и звуки барабана и песен отражались у меня в голове. Казалось, они разжигают что-то глубоко внутри меня. И шайены, и их танцы были мне откуда-то знакомы. Это знание было весьма трудно облечь в слова — как смутное воспоминание или аромат из детства. В то же время я чувствовал себя белой вороной среди этих людей. Я выглядел по-другому, вел себя иначе, и — кто его знает — думал не так, как они, видел другие сны... Зачем я приехал сюда? Почему?

Рано утром глашатай призвал молодых людей расчистить ритуальный круг от мусора и веток. Я принял участие. Никто не был против. Среди высокой травы я нашел обугленный крест, и в этот момент мне показалось, что я обнаружил мертвеца. Ко мне спешно подошел старец и сказал, что его оставили здесь куклуксклановцы, бывшие здесь пару недель назад. Еще он сказал, что год назад они пытались сжечь ритуальный столб, вокруг которого совершается танец.

— Когда мы найдем их, мы снимем с них скальп! — Он сказал это с еле заметной улыбкой. Белые расисты в южных штатах выступали за то, чтобы выставить национальные меньшинства обратно на их малую родину, но куда они собирались выгнать коренных американцев?

Другой индеец сказал, что осквернением занимались то ли куклуксклановцы, то ли какие-то пьянчуги, то ли все вместе. Как бы то ни было, такие действия подобны нарисованному на сводах Сикстинской капеллы граффити. В этих землях уважение стоит на первом месте кодекса чести. Во время ритуала запрещены наркотики и алкоголь, нельзя пользоваться камерами и даже блокнотом, и строго-настрого запрещается приближаться к кругу с едой и напитками. За соблюдением этих порядков следят старейшины и полицейские из числа индейцев.

Немногим ранее я общался с одним из таких полицейских — он был отцом одного из детей. Он сказал, что на восемь округов приходится всего пять «племенных» патрульных автомобилей. Поскольку в Оклахоме официальных резерваций не было, на карте места, населенные преимущественно индейцами, обозначались просто как «земли индейцев». Племенная полиция, учрежденная Бюро по делам индейцев, имела юрисдикцию над этими территориями, и к ней могли обращаться не только индейцы, но и местные полицейские. Традиционные методы ведения дел и решения проблем несколько отличались от общепризнанных, и по этой причине племенная полиция проходила специальную подготовку.

Пока я тащил обугленный крест к мусорной куче, старейшина, отвечавший за молодежь, шел рядом и рассказывал легенду о Сладком Снадобье, шайенском пророке. Он знаменит тем, что однажды вошел в пещеру недалеко от Медвежьего холма, что в Южной Дакоте, и встретился с четырехликим духом. Тот дал ему священные стрелы и передал послание о новом священном танце — о Танце солнца. С этим пророк вернулся в свое племя. Закончив эту историю, старейшина задумчиво посмотрел на меня.

— Долгое время никто не приходил на этот танец, только самые старые из живущих помнили традицию. Мне радостно видеть здесь новые, молодые лица. В этом году здесь собралось больше людей — больше, чем когда-либо прежде.

Затем он ушел, как будто ему больше нечего было сказать. Я начал понимать, что здесь не принято задавать вопросы. Кажется, старейшие представители общины интуитивно знали, что именно ищет или хочет узнать человек, и в свойственной только им манере рассказывали об этом.

Из вигвама вышел шаман, руководивший ритуалом, и попросил нескольких молодых работников, включая меня, сесть полукругом, лицом ко входу. Это был человек средних лет с утомленным лицом, однако, решительно настроенный.

— Я говорил с вашими предками! — во всеуслышание объявил он. Затем добавил, глядя на меня: — Со всеми!

Я вздрогнул. Мы зашли внутрь вигвама. Шаман выбрал одну из множества трубок и показал нам, как правильно курить ее в четыре затяжки. Мы передавали ее по кругу. Самый старый из всех, кто был внутри, худосочный и почти лысый человек прочитал молитву о сохранении племени шайенов, после чего мы должны были принести столбы для сооружения площадки.

Пришлось попотеть, таская длинные тополиные стволы из заболоченной низины. Эти территории находились в зоне ответственности военных инженерных войск, и шайенам пришлось получить разрешение на сруб деревьев. Старейшина отобрал тополя, удовлетворяющие всем необходимым требованиям. Самым важным был центральный столб. Для его изготовления выбрали широкий тополь с раскидистой кроной, начинавшейся примерно в тридцати футах от основания ствола. Без сплоченной коллективной работы мы вряд ли смогли бы вытащить тяжелые стволы из глинистой, грязной низины.