Элдерсон Дуг - Хранители откровений. Странствия во имя коренных американцев и Земли

Вечером мы с детьми отправились к тому старцу, что устанавливал вигвам днем. С позволения хозяина я вошел внутрь с одним из мальчишек — я выбрал самого маленького из них, ему было года четыре.

— Мне это снилось! — внезапно закричал ребенок. — Мне снилось, как ты берешь меня сюда с собой! Я еще ни разу не был внутри!

Он удивленно разглядывал звездное небо сквозь дымоход вигвама, рассеянно раскрыв рот, в котором отсутствовала пара передних зубов. Мне казалось странным, что бледнолицый вроде меня показывает шайенскому ребенку традиционное жилище его народа в первый раз.

Когда я снова вышел в поле, один из мальчишек подошел ко мне и рассказал, почему стал приставать ко мне вначале.

— Ты мне кого-то напоминаешь. Я как будто знаю тебя.

Затем он попросил меня наклониться и прошептал в ухо:

— Ты похож на Иисуса.

Должно быть, дело было в длинных волосах и бороде. Хоть для чего-то сгодились эти космы.

Когда дети вернулись к своим палаткам, я остался наедине с хозяином вигвама — огромным мужем с непринужденным легким смехом, который попросил называть его Чарли. Он был консультантом по борьбе с алкоголизмом и работал со множеством племен. У него было никаких иллюзий относительно опасности алкоголизма: этой зависимостью страдало примерно 60–80 процентов взрослого населения его племени. Он и сам находился на пути реабилитации. Я спросил его, помогают ли традиции вроде Танца солнца вернуть людям чувство гордости и собственного достоинства и побороть проблему пьянства. Ответ Чарли удивил меня.

— Однажды священник сказал мне, — произнес он, понизив голос, — «Господь является в природе и через Танец солнца, потому что ему жаль индейцев».

Чарли был прихожанином христианской церкви и в этом ритуале еще ни разу не принимал участия. Он сказал, что ритуал этот очень строгий и начинается с четырехдневного поста без еды и воды — так люди выражают свою приверженность племени и Великому Духу.

— А что будет происходить? — спросил его я. Мои знания о ритуале ограничивались небольшой заметкой и фотографией в книге, а также разговором с Медвежьим Сердцем.

Чарли широко улыбнулся. Хоть он ни разу и не танцевал, но традиции своего народа знал хорошо.

— Вот сам и увидишь! — засмеялся он. Я нервно засмеялся в ответ.

Чарли вручил мне прекрасный ремешок из бисера для часов, сделанный его женой. Я с благодарностью принял его, хоть и потерял этим утром свои часы. Позже я задумался о глубоком символизме этого акта: принять в дар традиционный ремешок для потерянных часов. Возможно, традиционный мир и мир современности не слишком подходят друг другу, во всяком случае, на время ритуала. В конце концов, сколько веков прошло с момента появления этого ритуала до появления первого хронометра на Великих равнинах?

Ведущий церемонии позвал всех участников на расчищенный круг рядом с вигвамом для репетиции. Несколько человек окружили большой барабан и стали ритмично бить в него и петь высокими голосами, а танцоры, подпрыгивая, свистели в унисон в свирели. Женщины стояли за внешним контуром круга и пели вместе с мужчинами, обычно заканчивая песню своим стройным хором, когда барабаны стихали.

Медвежье Сердце рассказывал мне, что танец этот исполняется во имя обновления и созидания — считается, что танцующие создают энергию, которая распространяется по всей Вселенной. Здесь и женщины, и мужчины играют крайне важную роль. Женщины, как сотворцы жизни, считаются воплощением Матери-Земли.

Женщины танцевали вместе с мужчинами, но движения их сильно отличались — они едва отрывали стопы от земли, и скорее просто покачивались, приседая. У них не было свирелей. Во время танца я вспомнил, что Медвежье Сердце рассказывал мне о барабане: его ритм олицетворял сердцебиение Матери-Земли — а может, он и был им, становился биением сердца. Танцующие мужчины со свирелями, соответственно, представляли верхний мир, Духа-Отца.

Мой взгляд скользил по силуэту вигвама на фоне звездного неба. На миг мне открылось, как шайены жили сотни лет назад — в кольцеобразных поселениях, стоящих посреди широких нетронутых просторов, и звук их музыки и пения смешивался в ночи с храпом бизонов и лаем собак в прерии.

Раньше я уже пытался отыскать следы древних традиций, по которым жили поколения индейцев крик на востоке близ Таллахасси, хотел ощутить энергию этих мест и людей, чтобы хоть как-то представить себе их танцы и ритуалы. Я так ничего и не нашел. Все исчезло, кануло в Лету, и от того феномен все еще живого Танца солнца шайенов был для меня вдвойне удивительным.