Бхагаван Раджниш - Свет на пути. В синем небе нет следов

Вскоре выяснилось, что между ними нет согласия. Возникло тридцать две школы — тридцать две разных школы и традиции, и каждая претендовала на то,что она — верная; и все начали создавать статуи Будды, писания. Статуй Будды по количеству больше чьих-либо статуй во всем мире.

Когда арабы и персы встретили в Монголии статую Будды, это была первая статуя, которую они когда-либо видели, поэтому у них слово, символизирующее статую — будт. «Будт» — это форма слова «будда»; они не делали никаких различий, потому что других статуй не было — только статуи Будды, — поэтому будда стал синонимом слова «будт», статуя. Даже сегодня в урду, персидском и арабском «будт» означает «статуя». Оно происходит от Будды — человека, который запретил делать свои статуи.

Буддизм стал традицией; и снова кому-то, кто обладал тем же гением и величием,пришлось бунтовать против этой традиции. Это не был бунт против Будды; это был мятеж против традиционализма, ритуализма. Священники, с которыми он боролся всю свою жизнь, вернулись; книжники снова стали важными людьми.

Бодхидхарма восстал против буддийской традиции, и частью его бунта была встреча с Дао; он принес все цветы Дао и создал новый опыт. Но он, как и Будда, не осознавал одного факта. Будда говорил: «Не делайте из меня традицию»,но традиция была создана. Бодхидхарма восстал против этой традиции, но он не понимал, что попадет в ту же ловушку человеческого ума. Он сам стал традицией.

Вскоре Ма Цзы осознал эту печальную историю — что Бодхидхарма, человек огня, сжигающий все писания, разрушающий все веры... Ма Цзы был человеком того же калибра. Бунтовать нелегко. Для этого нужны огромные внутренние ресурсы; иначе вы станете поверхностным, в ваших словах не будет традиционной глубины. Традиция дает определенную глубину, богатство, отточенность. Одному индивидууму, если он противопоставляет себя всем традициям, необходимо быть великим гением, обладать огромным творческим потенциалом.

Ма Цзы восстал против традиционализма, который вырос после Бодхидхармы. Он принес совершенно новые идеи, новые средства — палку, крик. Никто до него не слышал о том, что можно пробудить человека, крикнув в нужный момент; то, что удар палкой может стать наградой, было великим вкладом в человеческое сознание.

В руках Ма Цзы дзен снова стал свежим — таким, каким его хотел видеть Будда. Через тысячу лет Будда полюбил бы Бодхидхарму и Ма Цзы, людей, которые восстали. Мятежный дух любит само творчество, которое бунт привносит в любое действие, мысль, медитацию, искусство, музыку. Но Ма Цзы вновь... по-видимому,так и должно быть,таков порядок вещей: каждый мятежник тоже становится традицией.

Исан тоже хотел восстать против Ма Цзы. Это было восстание не против самого Ма Цзы,а против Ма Цзы,созданного традицией. Странный феномен: Исан любил Ма Цзы так же,как Будду и Бодхидхарму, но он не мог смириться с ритуалами, которые выросли позже, когда они умерли.

Но Исан не был великим гением. Он не мог сравниться с Ма Цзы или Бодхидхармой. Он был очень вежлив, и его вежливость делала бунт совершенно невозможным. Нельзя быть вежливым революционером; вы должны быть иконоборцем и больно бить по мертвой традиции. Вежливость сделает вас уважаемым человеком, а не революционером. Именно это и случилось — к сожалению: Исан стал уважаемым мастером. Поскольку он стал уважаемым,он потерял величие революционера.

Когда человек становится уважаемым, он не может сказать ничего против массового ума. Если он скажет что-то революционное, коллективное бессознательное будет задето; любая революционность отнимет у вас уважение.

Он был очень уважаемым человеком и поддерживал это уважение. Поэтому он и потерял красоту бунта. Это демонстрируют его сутры: в них нет величия или глубины; они вполне хороши, но очень прохладны. Только потому, что Исан хотел бороться с ритуалами, которые возникли после Ма Цзы, он перестал кричать и бить учеников — но он ничего не мог предложить взамен. Поэтому он, в некотором смысле, стал очень беден. Его смирение было велико, его простота была велика, но он не мог принести человеческому сознанию ничего нового и значительного.

Вы должны это запомнить: уважение и бунт несовместимы. Если вам нужно уважение, вы должны соответствовать обществу — а общество состоит из слепых. Даже если у вас есть глаза, вы должны ходить как слепой, вы должны держать глаза закрытыми. Если вы хотите уважения от слепых... они могут уважать только слепого. Зрячий не принадлежит массе, он кажется чужаком. Исану не хватило мужества быть чужаком.