История Византийской империи. Том 5

Западными людьми ценились не столько художественные изделия, золото и драгоценные камни, сколько мощи («potiora labidibus pretiosis ossa»). Почитание мощей настолько вошло в жизнь западных народов, что обычной формой присяги являлось «jurer sur sains», без которой гражданские акты могли быть признаны недействительными. Для хранения мощей изготовлялись и на Западе ковчежцы из золота с камнями и слоновой кости, даже возводились нарочитые здания, как Ste Chapelle в Париже, Saint Chandelle в Аррасе, Spina в Пизе. Для хранителей и собственников мощей они представляли, впрочем, и реальную ценность. Каждый монастырь или церковь получали вместе с мощами и громадный доход от поклонников близких и дальних, от больных, искавших исцеления, пользовались при этом и феодальные владельцы соседних земель. Правда, среди самих грабителей в первые дни по взятии нашлись и такие, которые предпочитали золото мощам и даже выбрасывали последние из драгоценных мощехранительниц, но еще чаще было, что разбивались художественные ковчежцы, если они были не из золота, и брались лишь мощи и драгоценные камни. При этом особенно ценились мощи, принадлежность которых известному святому была известна, и принимались все меры — свидетельства, письменные протоколы и т. д., — чтобы удостоверить происхождение и наименование мощей; впрочем, посылались и различные без определения мощи в кошелях (bourse) и ящиках. Художественная ценность изделий менее всего принималась франками в расчет, из окладов Евангелий выламывались камни, ломались ценные по работе оправы и бросались, если они были не из золота и серебра, писанные на досках иконы выбрасывались в море. Впрочем, неистовства первых дней скоро уступили место планомерному спокойному грабежу и экспорту.

Более всех увезли венецианцы, не только выговорившие себе три восьмых всей добычи, но вывозившие и потом, будучи, как увидим, хозяевами в латинской патриархии Константинополя. Притом более всех они сумели и сберечь. Главное собрание византийских памятников церковного искусства хранится в ризнице собора св. Марка, несмотря на бывшие пожары, и вообще, чтобы видеть большой византийский собор в его великолепном убранстве, следует ехать в Венецию. Венецианское государство святынь не продавало, но покупало, чего нельзя, впрочем, сказать о венецианских купцах, которые продали, например, терновый венец Христа французскому королю Людовику Святому за 13 134 иперпира (170 000 фр.), сумму, громадную для того времени. В противоположность республике латинские императоры Константинополя постоянно нуждались в деньгах для уплаты наемному войску и потому, овладев ризницами дворцов, продавали и дарили святыни различным государям и аббатствам на Западе, особенно французским королям, которые лучше всех платили. То же самое делали епископы и бароны, так что Латеранский Собор 1215 г. был должен запретить открытую торговлю святынями. Громадное собрание ценнейших царских святынь в казне французского короля было отчасти раздарено после 1239 г., а в революцию 1792 г. ценнейшие святыни были истреблены, как и в богатейших аббатствах Франции. Наиболее константинопольской святыни сохранилось после Венеции в Ватикане (Sancta Sanctorum), Амальфи, Генуе, Лионе, в странах по Рейну, в Бельгии и в Париже, хотя остатки прежнего, отдельные частицы константинопольской добычи разбросаны, кажется, по всей Европе, кроме нашей России.

Разыскания графа Риана дают литературный и документальный материал о константинопольских святынях, перевезенных в Европу, особенно в течение ближайших лет по взятии. Но ряд памятников, хранящихся поныне, утратили свои документы, однако сами свидетельствуют достаточно о своем происхождении из константинопольской добычи.

Венецианские источники (Рамнузий) говорят о памятниках из храма Апостолов, которые погибли: царские нагрудные кресты с мощами и короны, снятые, очевидно, с самих царских тел, яшмовые и аметистовые вазы, точно не названные иконы и статуи (рельефы?); из этой посылки сохранились лишь драгоценности, вошедшие в состав знаменитой запрестольной Раla d`oro в Сан-Марко. Сохранились упомянутые у Дандоло мощи и крест из Влахернского храма Божией Матери, ампула из Софии, Константинов крест из церкви Михаила во дворце, а крест Елены был похищен генуэзцами и хранится в Генуе. И отдельные венецианцы, как бы не желая отставать друг от друга, жертвовали в свои приходские церкви в Венеции мощи, по-видимому целые тела святых, взяв их не только из занятых венецианцами монастырей Перивлепта и Пантепопта, но также из древнейших приходских церквей. В то же время целый ряд бесспорно византийских драгоценнейших крестов с эмалями окладов, дорогих ваз в ризнице Марка не упомянуты в старинных документах; и таких предметов прежде было больше. Великолепные вещи ризницы весьма известны. Соответственные документы о пожертвовании могли погибнуть, но возможно и то, что эти вещи были выкрадены и тайно же доставлены венецианскими канониками св. Софии. Для некоторых предметов в Ватиканской Sancta Sanctorum вероятно подобное происхождение. Известно, например, что папский легат Бенедикт послал папе целый транспорт художественных предметов: двенадцать одних ларчиков из слоновой кости, книги, между ними два Евангелия в окладах, золотой ковчежец со св. Древом, а также перстни, жемчуг, дорогие шелковые ткани, мешки с ароматами, — а все это было перехвачено венграми и пропало. Иннокентию в этом отношении не повезло: другой такой транспорт, посланный ему императором Балдуином, был также похищен генуэзцами, а содержал он иконы, кресты, чаши, драгоценные камни, между коими один рубин был оценен в 1000 марок серебра (4000 иперпиров). Если император посылал из своей доли и из дворцовых сокровищ, то откуда черпал легат Бенедикт, как не из ризницы Великой церкви? Она ведь не осталась нетронутой, из нее увезены были священные предметы и в Германию, и во Францию, и тем более вероятно, что венецианский капитул и избранный им патриарх черпали из нее полною рукою для собора родного им города.