Дмитрий Головаченко - Разговор с душой

Когда опора осуществляется лишь на душу, человек будет чувствовать меньшую опору в себе, он будет чувствовать себя более слабым. Результат, к которому он приходит к собственной слабости и нежеланию, неспособностью больше находиться в своем Эго, дает бесповоротное желание выйти из него. Слабость, бессилие создают условия, когда жить в своем мире, в Эго становится невыносимо. Тогда в определенный момент создается духовный прорыв, шаг, попытка выйти из него. Ты начинаешь видеть и понимать глубоко, ощущаешь себя, но не в рамках Эго, а отдельно от него. Проблема, притязания, сложности существуют, но они не в тебе, они словно не твой мир, не твоя реальность. Ты все делаешь, но оказываешься не способным принимать это близко к сердцу. «Взалкал» – таким словом описывается этап духовного скачка, в котором человек обретает неспособность справляться. У него не остается автономных сил, способных больше бороться, и тогда он, подобно Иисусу, делает свой скачок вне своего Эго.

Такое самоощущение, такое поведение не может называться комфортным для тела, это неестественно и непривычно для него. Тело не желает отказываться от вкусного, сытного, оно не желает терять приоритет. Оно якобы не против духовного, но только в своих телесных рамках, когда к нему перейдет 51 % акций, а не наоборот. Но любое укрепление души будет прямо или косвенно отражаться на том, что человек ест.

Еда – это та область управления, посредством которой человек может обрести высокую духовность. Она сложная и непростая в управлении, поэтому требует определенного уровня сознания, ясности, чтобы не перейти в крайности отрицания или чрезмерного злоупотребления. Важно правильное выстраивание границ, где речь не идет о полном отказе от чего-то, но о возможности делать осознанный выбор в области питания. Ясное осознание и другие духовные составляющие должны иметь вес при выборе того, сколько и что есть. Живот человека наполнится, но не нужно отдавать выбор лишь телу человека. Забыв съесть десерт и вспомнив через 10 минут, человек склонен ощутить отсутствие необходимости в нем. Нехитрые правила порой помогают видеть необходимое для употребления количества еды, нужно лишь не зацикливаться на том коротком вкусе самой еды, доля которого в общем времени человека занимает весьма незначительный промежуток времени, но в то же время влияющий на всю жизнь человека и его духовную работу.

В комфортных условиях для души может возникнуть беспокойство за тело, его силу, здоровье. Работа и духовный труд оживляют не только душу человека, а также его тело. Читая про духовных подвижников, старцев, монахов Афона, я как будто попадал в другую реальность, где люди живут по 90, 100 и больше лет. И это не называется долгожительством, а воспринимается само собой разумеющимся. Я не сразу понимал, почему Афонские тексты кажутся какими-то «виртуальными». А причина оказалась в продолжительности жизни обитающих там людей. 88 лет – примерная продолжительность жизни на Афоне. Некоторые подвижники даже в наше время продолжают жить без света, воды и привычных условий. Их жизнь – тяжелый труд. Многие из тех, о ком пришлось читать, видеть, были людьми, имеющими болезни с детства, например, такие как сахарный диабет. Они не ели мяса, их рацион составляли овощи, бобовые и рыба вне поста. И хотя не думаю, что это – ориентир для людей, живущих в большом городе: жить без света, воды и есть одни овощи, но это должно отрезвлять сознание, которое иногда боится прожить даже без пирожного и кофе.

Может показаться, что ограничением в еде у людей религиозных обусловлен отказ от удовольствий. Их жизнь должна быть слегка мучительной и сложной, но не радостной и приносящей какое-либо удовольствие. Со стороны я встречал сочувствующие взгляды, на меня смотрели как на человека, желающего отяжелить и принизить себя, лишить благ. Данное понимание не является истиной. Хотя в духовной жизни имеет место отказ от каких-то удовольствий, но само удовольствие не является главной причиной для этого. Если бы целью жизни было забрать у человека все радости и удовольствия, то, вероятно, мы бы жили в безжизненной пустыне, без деревьев, животных. В этой пустыне было бы только самое необходимое. Еда бы лежала только однообразная, одного вкуса для всех. Она была бы упакована в тюбики, как у космонавтов, но при этом не имела ни запаха, ни цвета и была бы совсем непривлекательной. Она была бы точно рассчитана под количество людей на Земле. Отношения мужчины и женщины несли бы сугубо практический интерес: размножались бы через пробирку. Этого, слава Богу, нет. Не было этого даже в описании Адама и Евы и райского сада. Там был прекрасный сад, а не безжизненная пустыня. Не стоит думать, что попытка отказа от какого-то вида еды является началом одного большого отказа от всего, что приносит человеку радость.