Дмитрий Головаченко - Разговор с душой

Страхи, переживания, тревоги не единственный печальный результат неправильного взаимодействия с едой. Однажды я читал статью об игроке в покер, который выиграл чемпионат. Он рассказывал о тщательной подготовке к соревнованиям и своей диете. Я удивился: такое потешное занятие, как игра в покер, требует тщательной подготовки и диеты! Если переедание и не приведет к явным тревогам, переживаниям, то, вероятно, может дать более простые проявления – туман в голове, постоянный, неуправляемый поток мыслей. Мысли скачут, словно овцы на лугу: ты хочешь думать об одном, а рассуждения совершенно в другой стороне. И вполне может оказаться, что игра будет проиграна, поскольку источник, питающий эти мысли, – те самые излишки и неправильное питание, которое я установил себе.

Проблема взаимодействия с такими вещами, как еда, близость, в том, что это легитимные вещи, которые не могут быть запрещены совсем. Если они легитимны и их нельзя обозначить, как зло, то во мне нет главного духовного барьера – совести. Эго управляет своими интересами путем пропуска их через эти самые легитимные лазейки. Оно словно говорит совести:

– Не есть – значит утратить здоровье!

– Но я чуть-чуть ограничу себя, не буду вдаваться в крайности.

– Ты не понимаешь, моря себя голодом, можешь потерять жизнь!

– Утратить жизнь?! Тогда я согласна.

Попытка давить на легитимное это уровень чуть выше обычного, и он требует работы ума, который остается единственным препятствием на передовой. Легитимность будет единственной лазейкой, на которую начнет давить Эго: «С мужем нужно развестись не потому, что Саша с работы лучше, а потому, что хочется счастья своим детям, Саша будет хорошим отцом». Все начинает сходиться за борьбу и правду: «Не хочу давать денег, помогать, хочу отобрать и даже украсть, но все только потому, что люди вокруг недостойны, плохи, злы, а я воюю за правое дело». Список примерно тот же, что и без совести, только давит он теперь на те бреши, которые остались во мне. Их, безусловно, меньше, они редкие, но если получается найти такую брешь, то давление на нее будет многократно больше, чем раньше.

Совесть – большой работник, лишающий человека каждодневной оценки. Однако есть вещи, которые пробиваются через нее, тогда разум должен оценить, кто это и чьи интересы говорят во мне.

Говоря о еде и попытке найти правильный ракурс и верную меру, есть очень большая вероятность прийти к ошибке. Причина такой ошибки заключается в сильной внутренней заинтересованности, с одной стороны, и большом влиянии на меня, с другой стороны. Вложив в совесть мысль о правильном питании, об исключении вредного и лишнего для себя, я обретаю защиту совести, которая может столкнуться с огромным искушением и привести меня к краху. Совесть – хорошая вещь и добрый помощник, но ее силы имеют ограничения. Она начинает давить против самых сильных человеческих инстинктов. Борьба за булочку превращается в мировое сражение, из которого не выйдут живые, в ней будут калеки и подавленные.

Совесть – это отражение духовности, Бога в человеке. Оно самое низкое, самое простое отражение Бога, но все же именно духовную часть представляет совесть. Мои инстинкты отражают интересы тела. В такой ситуации булочка не просто булочка, а победа либо меня, как тела, либо Бога, как совести. В борьбе, принимая точку зрения совести, я начинаю давить тело, а принимая точку зрения тела, давлю совесть, словно отрекаясь от Бога. Такие простые вещи иногда вызывают огромный коллапс внутри, отчаявшись, человек пытается откреститься от всех затей и сдать полномочия: будь что будет. Возникает необходимость брать на себя то, что установлено не мной самим и имеет определенные рамки и границы. В своих духовных экспериментах я пришел к выводу, что не существует ничего лучше, чем пост.

Пост имеет четкие границы того, когда я должен есть, когда должен отказаться. То, что это прописано не мной, дает внутреннюю свободу и отсутствие борьбы: «Так есть или не есть?» Нет внутреннего конфликта между мной и Богом, нет разделения на доминанты. Человек обретает время, когда должен отдать доминирование своей душе, есть время, когда доминирование должно иметь тело. В собственном контроле над питанием часто появляются попытки демпинговать или давить на какую-то определенную совесть. Как только ты начинаешь доминировать душой, начинаешь хотеть осуществить искусственное усилие ее влияния путем принижения тела еще больше. Входя же в доминирование тела, ты снова не желаешь отказываться от привычного. И душа, и тело в своем доминировании являются основным и центральным самоощущением. По этой причине определение четких границ и правил снимает с меня обязанности и ношу заботы «есть или не есть».