Дмитрий Головаченко - Разговор с душой

– Вот о нем идет речь, о его проблемах и трудностях, а что обо мне писать?

– Нет, у меня все в порядке.

Оценка и анализ своих недостатков и постоянное желание сместить свой взор требуют постоянного усилия. Внимание всегда заостряется на чьей-то более интересной жизни, чужих проблемах, а личные обиды, переживания остаются на чердаке своей души. Причина кроется в свойственной человеку ошибке быть альтруистом в духовном и эгоистом в материальном. Правильное положение вещей – быть эгоистом в духовном и альтруистом в материальном. Обычно человек жалеет деньги, блага, чтобы ни в коем случае не утратить их, не понести материальный урон. Он должен накапливать духовное, которое любит раздавать. Веселые шутки, нравоучения, критика и жизнь в анализе чужих ошибок создают мнимый альтруизм, который питает гордость, а должен питать душу. Если меня не спрашивают, я не должен желать давать совет, если мне не нужно никого учить, то я должен быть радостным, оставляя душевную силу в себе. Если бы духовное имело ту же ценность, что деньги, люди были бы более жадные на советы и нравоучения, но они учат не для пользы кого-то, они учат для себя и своей гордости. В духовном есть Плательщик, который платит за труд. Если я хочу учить кого-то, критиковать, наставлять, то кто заплатит мне за это? Видимо, я сам плачу себе. Платят только за тот труд, в котором я преодолеваю себя, а иначе это – хобби, увлечение, за которое нет «платы».

Неправильная постановка ценностей, где человек для самоощущения себя правильным и хорошим питается псевдодуховным, а оно тем самым укрепляет тело, а не душу. Возникает ощущение, что я вроде делал духовное доброе дело, но результат его другой. После этого укрепляется тело. Эту теорему можно рассмотреть и с обратной стороны, где в материальном человек должен стремиться к альтруизму, а происходит все наоборот. Он держится и дорожит благами, сбережениями, вещами, которые приносят ему телесное удовольствие, не желая делиться телесным. Он хочет держать это максимально близко к себе. Человек склонен резко реагировать на попытку покуситься на материальное, готов уколоть, вспылить даже за мысль о материальном альтруизме. Самое материальное, что есть в человеке, – это еда, удовольствие и все то, что наиболее близко к телу. Человек должен легко отдавать телесное удовольствие в случае необходимости, не должен стонать, вопить, если не получил привычного удовольствия, например, утром не выпив любимый кофе с булочкой.

Когда начинает хотеться чего-то очень сильно, желание становится сложно преодолимым, явным, жизненно необходимым, а невыполнение его представляется мировой несправедливостью. Вероятно, я выделил душе слишком мало времени, наполняя прежде всего тело, которое быстро укрепляется в своих желаниях. Тело не нужно учить уверенности и твердости, оно быстро захватывает те границы и части, отведенные под духовное. Обычное переедание может существенно перевесить чашу весов и сделать телесные желания более яркими и твердыми, а отказ от них – неприемлемым и несправедливым. Важно всему найти правильный ракурс, обрести равновесие в телесном и духовном.

Крепость человеческого тела, его здоровье являются обязанностью и заботой каждого из нас. Но где граница заботы, где желание порадовать себя и свои желания? Желанием избежать нападок на тело, обойти всевозможные препятствия между телом и душой и прийти к некоторому компромиссу является неготовность отказаться от чего-то вкусного и очень «необходимого». Это напоминает некоторых политиков, которые из-за своей неуверенности пытаются дружить со всеми, а в итоге с ними никто не дружит. Такая деликатность вовсе не попытка обрести мир и дружбу, а слабость, неуверенность в своих намерениях и действиях. Боязнь создает такой же выбор, но без личного участия. Просто побеждает в неуверенности тот, кто будет более уверен, чем я сам. Как правило, тело более уверенный и дерзкий игрок.

Проблема голода в наше время не столь актуальна, как раньше. Современное общество перестало уделять внимание этой проблеме, и забота о пропитании переросла в попытку получить из еды что-то большее, чем просто белки и углеводы: сделать запас, заправить себя немного с горочкой, взамен 60 литров заливается 80 литров с надеждой на то, что это может пригодиться. Много раз я ловил себя на мысли о том, что возможности поесть не будет, нужно наедаться впрок. Редкое, но очень обильное застолье становится обязательным и спасающим меня от голодного обморока. Более предпочтительно иногда не есть долго, оправдывая это большой занятостью, а позже устроить пир, накидав в себя суточную порцию уставшего и требующего заправиться с запасом.