Дмитрий Головаченко - Разговор с душой

Пост – это то, что дает возможность дойти до самой глубины, возможность принять обиды, огорчения, всевозможные поражения, почувствовать сокрушение. Собственная слабость тела позволяет более четко и ясно воспринимать духовные воздействия, все обиды, почувствовать реальность своих духовных сил, без всякой защиты тела. В такие моменты возникает большее желание прикрываться, зайти в чью-то защиту, найти опору в людях или вещах. Разговоры, шутки могут стать чем-то временно успокаивающим душу: «Я не один». Но правильное состояние человека во время поста – быть готовым сдаться до конца.

Во время поста люди уходили в пустыню, чтобы не было возможности опираться на что-то постороннее, не пытаться найти поддержку в других путем ведения бесед и пустых разговоров. В период малодушия – времени, когда от тебя уходят многие привычные удовольствия, отдушины, ты начинаешь ощущать слабость, и тебе словно говорят: «Ты один». Такие ощущения провоцируют к духовному усилию и нахождению сил противостоять этому кажущемуся утверждению, что я один. Крепость души, ее сила является проявлением ее стремления к Богу, желанию приблизиться к Нему. Обратной стороной этого является ощущение того, что в мире нет никого – я один. По этой причине на душу возлагают огромную нагрузку в попытке постоянного усилия чувства и подтверждения для себя истины: «Я не один, со мной Бог». Эти настоящие переживания отличаются он привычных переживаний тела человека, которые носят обычно более поверхностные ощущения. Ощущения души как ураган, как целиком накрывающая лавина, не дают чувствам пробела и отдыха.

Тело может проявлять схожие по своей внешней оболочке переживания, но продиктованы они телесным результатом, а не духовным усилием. У него может проявляться желание сделать добро, но в доминировании тела обычно желание сделать что-то хорошее, помочь кому-то будет продиктовано тем, что в данный момент времени я поел, поспал и премия годовая подоспела. То есть добро тела – это переизбыток радости, сил, денег. В таком достатке появляется внутреннее ощущение: «Куплю маме “Мерседес”». Ты делаешь это как по Маслоу: когда насытил нижние уровни, идешь вверх, насыщая свою гордость более высокими вещами. Ты делаешь хорошее дело, но сам источник в данном случае далек от чистоты. Внутри есть желание показать себя, поставить для самого себя хорошую оценку, как хорошему сыну, отцу или просто замечательному человеку. Этот добрый поступок может казаться искренним и настоящим, но до завтра в изменившейся ситуации, где мне не дали до конца поесть, поспать вдоволь и бонусы на работе закончились, а босс пришел злой. В таком положении можно вспомнить все обиды, которые мама причинила мне в детстве, все те несправедливости, что со мной произошли, и все те люди, к которым я так хорошо относился и делал столько добра, а они, оказывается, еще те редиски. Если быть объективным, то можно заметить, что люди вокруг до этого события и после него были примерно на том же уровне. Конечно, есть вероятность, что они стали чуть хуже или чуть лучше, но все же не настолько, насколько рисует моя фантазия.

Телу хорошо, и я хочу взять высоту в доброте, показав всем, какой я человек. Это дается легко, без усилий, из тех излишков, что у меня есть. И все происходит немного свысока – это главный признак, который говорит, что здесь не все чисто – примешивается гордость. Любое доброе действие должно быть сопряжено с некоторым сопротивлением и пониманием, что я кому-то сейчас дам то, что, по сути, могу не давать. Этот маленький шаг нужно сделать и переступить, а если это далось легко, то доброты в моем действии может и вовсе не быть. Входя в духовное, пытаясь укрепить его, наступает странное, непривычное ощущение, что все, что я делаю, делаю со скрипом, усилием. Тяжесть действий, сопротивление в посте, постоянная борьба с контраргументами и тем, что я один и это никому не нужно, является частью духовного усилия, с которым я должен жить.

Дойдя до конца поста, обретя духовную глубину, ты понимаешь, что все в этом мире не твое. Оно есть, но не является твоим, и ты не можешь на это влиять. Машина будет все равно ломаться, на работе всегда будут проблемы, дети все равно не будут слушаться. Внутреннее отторжение от попытки найти опору в телесном, в материальном дает духу единственно верное ощущение: только Бог во мне есть единственно верное и цельное, что является моим. В такой душевной гармонии и возникает эгоизм, когда единственно ценное во мне – Бог и Его истина, то, что я не готов отдать. Я отдаю работу, заботы по быту, заботу о детях, потому что вижу, что во мне нет полной власти управлять этим всем, все это лишь моя попытка, а результат лежит не в моих силах. Но твердость веры, крепость ощущения Бога в себе единственно верно, поэтому тратить это и отдавать я не готов.