Н. Т Райт - Иоанн Евангелие Популярный Комментарий

Из моего окна видны часы. Большие, хорошо всем известные часы на одном из важнейших зданий города. По ночам часы светятся и из многих соседних кварталов виден их циферблат. Только что они пробили час.

Представим себе путь, который стрелки проходят от полуночи до полудня. Сначала обе стрелки стоят на двенадцати часах. Потом пускаются в путь, каждая описывает свой круг. Наконец, они встречаются на полуночи. Тот же час, что был ночью, но миновала уже половина суток. Тот же час, но другое время, и что–то успело за это время произойти.

С этим чувством — то же самое, но другое, полный оборот вернул нас к началу — Иоанн хотел бы подвести итоги своей книги. (Далее мы покажем, что глава 21 была, скорее всего, добавлена уже после завершения оригинальной рукописи). Рассказом о Фоме и всей главой 20 в целом завершается и полностью раскрывается тот смысл, к которому Иоанн подводил нас с самых первых, незабываемых строк своего Евангелия.Понадобилось время, чтобы стрелки истории описали полный круг, прошел отмеренный срок. Мы повстречали множество интересных персонажей, присутствовали при их разговорах с Иисусом. Кто–то не понял его, кто–то был откровенно враждебен, но другие (порой самим себе вопреки) уверовали в него. Вот и еще один, последний персонаж из живописной портретной галереи, нарисованной Иоанном. Фома возвращает книгу к началу, провозглашая свою только что обретенную веру.

«Господь мой и Бог мой!» — восклицает он. Первый человек в этой книге напрямую обращается к Иисусу из Назарета как к «Богу», однако мы вспоминаем, что к этому и вел нас с самого начала Иоанн. «В начале было Слово…и Слово было Бог». «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил». Что это значит? Как это выглядело там и тогда, в Израиле? Вот как, — отвечает Иоанн, и приступает к рассказу, ведет нас через Галилею и Иерусалим, взад и вперед, через все горестные и славные события, пока слава и страдания не соединятся на кресте. Как это было? А вот как: через неделю после Пасхи сбитый с толку, но упрямый ученик,решительно не согласный поддаваться иллюзиям и обману, отстаивает свое право не верить, пока сам не убедится, и перед ним с улыбкой предстает Иисус, он просто входит в комнату, как входил в нее две недели тому назад. Разве что — как он вошел через запертую дверь? Да, вот как это было.

Еще бы Фоме не растеряться. Мы тоже теряемся, когда читаем эти строки. Что же это за человек — или уже не человек — перед нами? Но вся суть в том, что перед нами — Иисус, все тот же Иисус. Вот раны от гвоздей на его руках, вот бок, пробитый копьем, — в зияющее отверстие можно вложить руку. Но он — не призрак и не фокусник, притворившийся Иисусом. Это он, подлинный он. В том теле, которое освободилось от погребальной пелены.

Он оставил позади смерть, гробницу, саван и благовонные притирания. Но это еще не все: он появляется и исчезает, как будто принадлежит и нашему миру, и какому–то иному, который в некоторых точках пересекается с нашим, но имеет другую природу и географию. Если написанное Иоанном вымысел, то какой–то странный вымысел. И уж конечно, Иоанн отнюдь не собирался написать «художественное произведение».

Фома, благослови его Боже, верен себе. (Мы уже привыкли к тому, что в Евангелии от Иоанна оживают персонажи, остававшиеся несколько двухмерными у других авторов). Верный и угрюмый Фома, предложивший ученикам пойти умереть с Иисусом (11:16), ворчавший на темноту речей и дел Иисуса — дескать, пойди пойми, к чему он клонит (14:5) - как назло отлучился в первый день Пасхи. Вернувшись, он застал своих друзей радостными, даже счастливыми. Они поверили – но его не проведешь.

Что ж, правильно. В конце главы Иисус мягко упрекнет Фому, которому нужно увидеть прежде чем уверовать, но ведь и любимый ученик точно так же описывает свой приход к вере: «Он увидел и уверовал» (стих 8). Значит, не такой уж это упрек, скорее поощрение тем, кто придет за ним вслед, будущим поколениям. Мы все «благословенны», потому что, не видевши воскресшего Господа, все же уверовали в него.

Слово, которое есть Бог, отныне сделало невидимого Бога видимым. Последняя глава, подобно прологу, рассказывает о том, как Слово–Бог приносит миру жизньи свет. Воскресениене было действием чуждой силы, прорвавшейся в Божий мир, это сам Творец пришел исцелить и восстановить свой мир, вернуть его к изначальному замыслу. Воскресение — не только новое творение; это — новое творение.