священник Даниил Сысоев - Антропология Адвентистов Седьмого дня и свидетелей Иеговы

Но представим на минуту, что сектанты правы в том, что эти слова являются Божиим откровением о загробной судьбе человека. Разве это поможет их заблуждению? Очевидно, что нет! Разберем слова из этой главы, касающиеся посмертной участи человека. «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем». (Еккл. 9, 5–6). Из этих слов, если принимать их буквально, вовсе не видно, что души людей умирают после смерти. Здесь утверждается лишь, что мертвые теряют земные знания и прекращаются их и любовь, и ревность, и ненависть, и участие во всех земных делах. — Из этого вовсе не следует, что они потеряли само сознание (которое вовсе не сводимо к набору информации, хранящейся в памяти, иначе мы должны признать мертвыми и новорожденных, и страдающих амнезией), а лишь память о прошлом, а это никак не поможет сектантам. То же можно сказать и о втором месте из этой главы, на котором строят свои фантазии еретики: «В могиле, куда пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Еккл. 9, 10). Надо заметить, что данный текст неточно передан в Синодальном переводе. Вместо «в могиле» Септуагинта, и следовательно, славянский текст, говорит: «во аде» [133] По-славянски это место звучит так: «зане несть сотворение и помышление и разум и мудрость во аде, аможе ты идеши тамо» . Таким образом, совершенно ясно, что здесь говорится «лишь о безрадостном существовании мертвых душ в шеоле до нисшествия туда Христа — Искупителя» [134] Десять ответов навязчивого незнакомца. //Прозрение. № 2 (3). 1999. С. 65. , а не о мифической бессознательности души.

Но, впрочем, нечестивцы, которых цитировал Соломон, не правы и в этом смысле. Души умерших и до пришествия Христа помнили и о своих еще живых близких (богач просил Авраама о своих братьях — Лк. 16, 27–28), и о судьбах своего народа (Самуил и Саул — 1 Цар. 28, 17–19), и о том, что происходило с Израилем после их смерти (что говорит о взаимном общении умерших — Авраам знал про Моисея и пророков — Лк. 16, 29). Таким образом, эти мысли нечестивцев противоречат библейскому учению.

Но и сам царь Соломон противопоставляет мнению этих заблуждающихся истинную танатологию. Выше уже говорилось о 7 ст. 12 главы, прямо учащей о том, что сущность смерти заключается в отделении духа от тела, который уходит к Богу, Который дал его. Кроме этого, царь говорит, что во время смерти «отходит человек в вечный дом свой» (Еккл. 12, 5) — т. е. в шеол. Употребленное слово «отходит» говорит об активности души после смерти тела и не может означать пассивного перенесения трупа в могилу. Но человек не имеет власти ни унести с собою что-либо за пределы смерти, которая подобна рождению из чрева матери [135] Заметим, что это сравнение прямо опровергает мнение рассматриваемых сектантов. Ведь нельзя сравнить уход в полное небытие с рождением. . («Как вышел он нагим из утробы матери своей, таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего, что мог бы он понести в руке своей» Еккл. 5, 14), ни хотя победить в сражении с этим врагом. («Человек не властен над духом, чтобы удержать дух [136] Кстати, здесь опять царь Соломон говорит, что дух реально, а не иносказательно покидает тело человека в момент смерти. , и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого». (Еккл. 8,8)).

Впрочем, как мы видим из этого стиха, неотвратимость смерти также является и благом, ибо не дает злу стать бессмертным. После смерти человек «отошел во тьму» (Еккл. 6,4), где пробудет много дней, о которых он должен помнить во все дни жизни своей, какой бы долгой она ни была. («Если человек проживет и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях темных, которых будет много: все, что будет, — суета!» (Еккл. 11, 8)). Таким образом, по словам царя Соломона, мертвецы в аду имеют чувство времени и оно для них тягостно («все что будет — суета»).

Но и этой печальной книге свойственна тихая надежда на избавление и победу правосудия, в поругании которого — главная боль царя. «Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло. Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его; а нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом. Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это — суета!» (Еккл. 8, 11–14). И хотя, как признается Соломон, сейчас на земле этого не происходит, он знает, что будет Суд, и «Бог воззовет прошедшее» (Еккл. 3, 15). Об этом Суде он призывает помнить и юношу, в юности его («Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд» (Еккл. 11, 9). Память о нем утешает его, когда он видит «место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда» (Еккл. 3, 16). Тогда он говорит, что «праведного и нечестивого судит Бог; потому что есть время для всякой вещи и суд над всяким делом там» (Еккл. 3, 17). И подводя итог своей книге, царь говорит: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл. 12, 13–14). Эти слова хорошо было бы услышать иеговистам, отвергающим реальность Страшного Суда и говорящим, что он происходит духовно на Земле, начиная с 1914 года [137] Самый великий Человек, Который когда-либо жил. 1991. П.111. Впрочем иеговисты утверждают, что Страшный суд будет происходить дважды, — с 1914 г. и до Армагедона, и в конце 1000-летнего царства. . Как справедливо пишет В. Мышцын, «мысль об окончательном суде Божием, по выражению одного комментатора, есть та нить Ариадны, которая вывела Екклесиаста из лабиринта его скепсиса (или скепсиса его слушателей, добавим мы — свящ. Д.С.). Ни для мрачного уныния, ни для легкомысленного наслаждения жизнью нет места там, где есть глубокая вера в Божественное воздаяние» [138] В. Мышцын. Книга Екклесиаста. // Толковая Библия. Т. 2. Стокгольм. 1987. с. 36. . — И именно эти слова дают ответ на все вопросы и плач ветхозаветного человека, столь прекрасно раскрытые Соломоном.