Зоя Крахмальникова - Слушай, тюрьма !

Эта боль, эта мука, начавшаяся в тюрьме, требовала исцеления. Без него не только я, но каждый из моих соотечественников, моих детей, внуков, друзей и единоверцев не мог вернуться из советского плена и стать духовно свободным.

Без этого мы оставались в плену у "отца лжи", у сатаны.

Боль могла быть исцелена только Богом и только после покаяния. Пастыри Церкви должны были открыть церковному народу и обществу, что они называли "спасением Церкви". Они не должны были молчать о грехе измены. Но этого не случилось. Покаяние оказалось невозмож-ным... Из-за страха потерять кафедры, сан, почет у прихожан и у мирских властей, которые начали заигрывать с Церковью, демонстрируя свою особую склонность к православию.

Вчерашние коммунисты, воинствующие безбожники, гонители отеческой веры, чекисты и комсомольцы, презиравшие еще недавно "разрешенных" попов, потянулись к своим вчерашним рабам за благословением. Зачем же каяться? Да и в чем?.. В том, что мы ложью, прислужничест-вом сатанинской власти "спасали" Церковь? В том, что признали легитимной власть, уничтожа-ющую миллионы, и поклонялись партийным вождям, объявляя их кумирами народа?

Покаяние - это дверь в другой мир, в мир Света и любви.

Это возвращение блудного сына.

Но никто из блудных сыновей, облаченных в нарядные одежды и митры, украшенные драгоценными камнями, не собирался приносить покаяние в своем падении, почитая его за подвиг. "Почему Россия - христианская Россия забыла о покаянии? - вопрошал Георгий Федотов в статье "О национальном покаянии". - Я говорю о покаянии национальном, конечно. Было ли когда-нибудь христианское поколение, христианский народ, который пред лицом исторических катастроф не видел в них карающей руки, не сводил бы счеты со своей совестью?.. В православной России не нашлось пророческого обличающего голоса, который показал бы нашу вину в нашей гибели".

Перестройка застала врасплох Московскую Патриархию, она уже привыкла к тоталитаризму, прекрасно уживаясь с ним.

Это была гигантская схватка: сатана боролся с Богом за Россию. Борьба была невидимой, но жестокой. В нее так или иначе были вовлечены вся иерархия, священство и многие из прихожан Русской Православной Церкви, находившейся под эгидой Московской Патриархии. Борьба была молчаливой никто не хотел терять свое "место под солнцем"...

Но этого было недостаточно - надо было предстать победителями и подготовиться к своему триумфу. Это был не первый бой за православие в России в XX веке. Первый был в 20-50-е годы, когда коммунисты и чекисты уничтожали цвет православия. Тогда-то священномуче-ник епископ Дамаскин Глуховский-Нежинский написал, что над Русской Церковью совершается Суд Божий. Наверное, он был прав, потому что Бог не поставил ни одного епископа сергианской Церкви, который нашел бы в себе силы признать "сергианство" изменой христианству. Священ-ники же послушно посматривали и доныне посматривают на то, как ведут себя "владыки"-епископы.

Но "владыки" были невозмутимы даже тогда, когда в чекистских архивах нашли докумен-ты, свидетельствующие об их агентурной работе в КГБ. "Они спасали Церковь", - уверяют нас и поныне те, кто возлюбил "церковный комфорт"...

Борьба была безмолвной, я уверена, что многие священнослужители не раз порывались отвергнуться от лжи "сергианства", но у них были связаны руки, и спазмы сдавили им горло. Ни один из тех, кто знал правду о том, как православие было заменено другой религией по велению партии, не промолвил ни слова.

Да, так оно и случилось: христианство, как "дух, истина и жизнь", по слову святителя Тихона Задонского, пророчествовавшего об этом еще в XVIII веке, исчезло из России. Предсказывали это и другие русские святые. Думалось ли им, что в православной России наступят времена, когда пастыри Церкви станут сотрудничать с ее врагами? А когда большевизм потерпит поражение, они, испытывая ностальгию по тоталитаризму, станут проповедовать антисемитизм, ненависть к инородцам и благословлять тех, кто объявит фашизм и нацизм "православием Державы"...

"Неужели, - спрашивал в одном из писем, отправленном из Туруханска, погибший в сталинских лагерях священномученик епископ Дамаскин, - неужели гаснет Солнце христианства?"

...Но даже тогда, когда террор становился невыносимым, взрывая все хрупкие связи между исповедниками истины, епископ Дамаскин отыскивал еще одну дорогу к Граду Божьему. Он писал своим духовным детям о том, что, возможно, наступило время, когда Господь не хочет, чтобы между Ним и верующими стояла Церковь как посредник. И у каждого человека теперь остается надежда стать непосредственно перед Господом и отвечать Ему за себя самого, как это было "при праотцах". Не исключено, что епископ-мученик видел мир так же, как видел его Ной перед потопом. Значит, пришла пора строить ковчег...