Молитвослов на русском языке

Впервые название Моравия упоминается в западных источниках в 822 году, когда послы мораван, среди других послов славян, прибыли ко двору императора Франкского государства Людовика I Благочестивого.

Культура Великой Моравии развивалась под сильным влиянием Византии. После того, как папа Римский признал за славянским языком статус литургического и разрешил чтение Евангелия по-славянски во время богослужения , стала активно развиваться литература на этом языке, сначала переводы проповедей, затем и оригинальные сочинения.

Входила в состав Австро-Венгрии. С 1993 года – в составе Чешской Республики.

Специалисты до сих пор не пришли к единому мнению, автором какой именно из двух славянских азбук – глаголицы или кириллицы – является Константин.

Разница между ними заключается в том, что глаголица более архаична по начертанию букв, а кириллица оказалась удобнее для передачи звуковых особенностей славянского языка. Известно, что в IX веке была в ходу и та и другая азбука, и лишь на рубеже X – XI вв. глаголица практически вышла из употребления.

После смерти Кирилла придуманная им азбука и получила своё нынешнее название. С течением времени кириллица стала основой всех славянских алфавитов, в том числе и русского.

На сайте Православие. ruможно прочесть статью на эту тему.

«ТРИЯЗЫЧНАЯ ЕРЕСЬ» («триязычная догма») – термин-цитата, которым в истории славянской книжности называют аргументы противников дела святых Кирилла и Мефодия – перевода Библии и литургии на славянский язык. Постепенно начал осуществляться переход на новый богослужебный язык. Неудивительно, что духовенство Моравии, следовавшее до того немецкой практике, восприняло новые веяния в штыки. В Житии Константина (Кирилла) рассказано о диспуте в Венеции первоучителя с латинскими епископами, поборниками т. н. «триязычной догмы». Это установление, восходящее к Этимологиям Исидора Севильского (ок. 560 – ок. 637) допускало литургию только на трёх языках – древнееврейском, греческом и латинском – на том основании, что при распятии Иисуса Христа именно на этих языках было написано на кресте с распятым Иисусом: «Сей есть Царь иудейский» ( Лук 23:38). Доводы Константина, приведённые в Житии, по-видимому, восходят к рассуждению, которое он написал ещё в Моравии. Это рассуждение знали ученики Константина и позже включили в его Житие. Аргументация Константина исполнена учёности и искусства. Утверждая равенство народов и языков, он говорил: «Не идёт ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли все мы вдыхаем воздух? Как же вы не стыдитесь лишь три языка признавать, а прочим всем народам и племенам велите быть слепыми и глухими? Скажите мне, зачем делаете Бога немощным, как если бы не мог дать (народам своего письма) или завистливым как если бы не хотел дать? Мы же знаем многие народы, что владеют искусством письма и воздают хвалу Богу каждый на своём языке. Известно, что таковы: армяне, персы, абхазы, грузины, согдийцы, готы, авары, турки, хазары, арабы, египтяне, сирийцы и иные многие» (перевод Б. Н. Флоря). Авторитетам, на которые ссылаются «триязычники» (Римский Папа Григорий IV, Иероним, Августин) Константин противопоставляет авторитеты более высокие и непререкаемые – Псалтирь, евангелистов и особенно апостола Павла. Большая выписка из 1‑го Послания апостола Павла к Коринфянам (см. Коринфянам Первое Послание) в рассуждении Константина знакомила славянского читателя с одной глубокой лингво-филологической темой в христианской онтологии языка – с проблемой разноязычия и понимания. Здесь речь шла о разных видах общения и понимания: глоссолалическое «говорение языками» противопоставляется пророчествованию на понятном языке. Пророчество, внятное не только «духу», но и «уму», признаётся выше «говорения языками». В результате славяне, создали задолго до Возрождения и Реформации литургию на своём языке. Доводы Константина носят широкий общечеловеческий характер. В его защите славянского богослужения речь не идёт об исключительности славянского языка или о его причислении к трём «святым» языкам (в отличие, напр., от исландской традиции, в которой была выдвинута идея о «четвёртом» (исландском) языке (lingua quatra), на котором допускается церковная книга). Пафос апологии Константина – именно в отрицании избранности каких-либо языков. Идеи Константина о равноправии языков в религиозной и культурной жизни народов поразительно созвучны Новому времени; по сути, они выходят за рамки Средневековья.