Изследуя затем частные случаи из собственной жизни и жизни людей, Екклесiаст еще более убеждается в том , что ничто не может дать человеку истиннаго счастiя. Мудрость? Но она приносит людям мученiе, обнажая и в мiре и в человеке безобразiе и ничтожество, прикрывающееся видимой красотой и целесообразностью, рождая в человеке тяжелое сознанiе ограниченности его ума и непостижимости всего существующаго (I, 13-18). Безпечное веселiе, пользованiе всякими удовольствiями и развлеченiями? Но оно оставляет в душе человека мучительное ощущенiе пустоты и безсодержательности (II, I-2). Радости труда, разнообразной деятельности? Но оне меркнут от сознанiя ничтожности и случайности результатов труда (II, 3-11). Последнiе зависят не столько от самого человека, его талантов и энергiи, сколько от времени и случая (IX, 11). Не зависит от человека и то благо, чтобы есть и пить (II, 24). Богатство? Но оно принадлежит собственно не человеку, а жизни. При смерти обладателя оно переходит к наследнику, который может оказаться глупым и злоупотребить наследством (II, I8-19). Да и при жизни богатые часто чувствуют себя одинокими, мучатся завистью, раздорами, жадностью (IV, 4-8; VI, I-6) или внезапно теряют богатство (V, 10-16). Но над всеми этими человеческими скорбями и превратностями царит величайшее зло - смерть, которая одинаково поражает и мудрых и глупых (II, I4-16), и праведных и нечестивых (IX 1-3) уничтожая таким образом всякое различiе между людьми и делая счастье их призрачным . А то, что следует за смертью, состоянiе в шеоле, есть жизнь без знанiя, размышленiя, без любви, надежды и ненависти, жизнь, по сравненiю с которой даже печальное земное существованiе есть благо, так как и псу живому лучше, чем мертвому льву (IX, 4-6, 10). Где царствует смерть, там не может быть прочнаго счастья. Но что же отсюда следует ? Должен ли человек придти к мрачному унынiю, к сознательному отвращенiю к жизни, столь безжалостно разбивающей все мечты о счастье? Нет . Там , где повидимому безпросветным туманом должен был нависнуть крайнiй пессимизм , для Екклесiаста заблестела живая надежда на возможность некотораго счастья, вера в некоторую ценность жизни. Ithron - совершенное счастье для Екклесiаста по прежнему оставалось недостижимым , но он нашел в жизни сравнительное благо, относительное счастье, то, о чем с уверенностью можно сказать, что это нечто лучшее. На место недостижимаго Ithron является возможное для человека Tob. Что такое это Tob? Чтобы понять и суметь достичь это Tob, для этого необходимо взглянуть на мiр и жизнь человека с совершенно новой точки зренiя, с точки зренiя религiозной, надо на место мiросознанiя поставить богосознанiе, живое сознанiе действующей в мiре Божественной силы. Все в мiре подчинено известным неизменным законам , но эти законы суть ничто иное как выраженiе Божественной воли. Человек зависит не от слепого рока, а от Божественнаго провиденiя. Все от руки Божiей. Без него человек не может даже есть и пить (II, 24-26). Человек не в состоянiи препираться с Богом (VI, 10), изменить то, что делает Бог (III, 14; ср. VII, 13). Он не знает путей Божiих (III, 16-17), не знает ни будущаго, ни целей настоящаго (III, 11, XI, 5; VII, I4). Но если пути Божiи и непостижимы, то они во всяком случае не могут быть несправедливы. Бог воздаст каждому по заслугам , наградит боящихся Его и накажет нечестивых (VIII, 12-13). Как только человек начинает взирать на мiр с религiозной точки зренiя, коренным образом изменяется его настроенiе. Убедившись в том , что судьба человека в руках Божiих (IX, I), он оставляет все безпокойныя заботы и боязливыя ожиданiя будущаго, всякое раздраженiе огорченiе и досаду (V, I6), которыя, ни к чему не приводя, портят настоящее, отравляют всякiя радости, и наиболее верное средство к обезпеченiю будущаго видит в прiобретенiи милости Божiей сердечной молитвой, благоговейным исполненiем обрядов , соблюденiем заповедей и обетов (IV, 17, V, 4). Спокойный за будущее он безмятежно наслаждается теми радостями, какiя посылает ему Бог (VII, 14). Он ест с веселiем хлеб свой, пьет в радости вино свое, считая то и другое за дар Божiй (IX, 7; III, 13). Он наслаждается жизнью с женою своею, которую дал ему Бог на все суетные дни под солнцем (IX, 9). Во всякое время одежды его светлы, и елей не оскудевает на голове его (IX, 8). Сладок ему свет и прiятно ему солнце (XI, 7). Если Бог посылает ему несчастiе, он размышляет (VII, 14) и примиряется с ним , вполне убежденный в целесообразности и справедливости Божественнаго промысла, в воспитывающей и очищающей силе страданiй. Зная, что при печали лица сердце ублажается (VII, 3), он намеренно ищет того, что возбуждает печаль. Он предпочитает день смерти дню рожденiя, дом плача дому пира, сетованiе смеху, обличенiя мудрых песням глупых (VII, 1-6). В отношенiи к людям он проникается чувством незлобiя, снисходительности, доброжелательства. Он ищет нравственнаго единенiя с людьми, зная, что двоим лучше, чем одному (IV, 9-10). Уверенный, что от судьбы других людей зависит и его судьба, он всячески содействует их благополучiю, щедро раздавая свое имущество (XI, 1-2). - Таковое состоянiе духа, когда человек , всецело вручив себя Божественному провиденiю, безмятежно наслаждается жизнью, спокойно и благополучно перенося все посылаемыя ему испытанiя, и есть единственно возможное для него счастье, его Tob. Но это счастье не полное, оно не может вполне удовлетворить вложенному в человека стремленiю к вечному счастью (III, 10-11). Ithron недостижимо. Все суета и томленiе духа. Вот результат , к которому пришел Екклесiаст . С его ученiем о шеоле, с его неопределенным представленiем о суде Божiем , с его полным незнанiем воскресенiя мертвых Екклесiаст не мог придти к иному выводу. Он искал совершеннаго счастья "под солнцем ", т. е. в пределах земного бытiя, но там его не могло быть.
Читать дальше