Иоанн Мейендорф - Византия и Московская Русь

102, II, 16.

102, II. 18. Наше толкование действий Нила находит подтверждение в том, что акты патриаршей канцелярии в правление Нила продолжали говорить об одном «митрополите Киевском и всея Руси» (ср. акт 1382 года, назначающий Дионисия Суздальского архиепископом, — 236, стлб. 200).

102, II, с. 16; ср. 76, с. 513–517; 109, с. 415; 10, с. 746. Феофан был также знаком со славянскими делами и способствовал примирению византийской и сербской церквей: в 1368 году сербский князь Иоанн Углеш называл его «своим господином, своим отцом, ходатаем и целителем души моей» (102, I, с. 563).

Оба имени, Киприана и Пимена, с указанием сана, наличествуют в синодальном акте июня 1380 года: Киприан значится в списке присутствовавших (102, II, 7). а Пимен среди подписавшихся (102, II, 8). Его подпись (по–славянски, показывающая, что он не знал греческого) была, очевидно, поставлена после отъезда Киприана.

«Тайно убежал, ни с кем не простившись». 102, II, 16.

Дмитрий Донской предвидел столкновение с Мамаем уже, возможно, осенью 1379 года (ср. 233, с. 101–103). Источники и огромную библиографию по Куликовской битве см.: М. Н. Тихомиров, В. Ф. Ржига и Л. А. Дмитриев. «Повести о Куликовской битве». М.. 1959; Д. С. Лихачев и Л. А. Дмитриев, «Слово о полку Игореве и памятники куликовского никла», М. — Л., 1966: ср. также 186. с. 255–263.

См.: «Повести о Куликовской битве», с. 55. О важности их присутствия и об их возможной итальянской или греческой национальности см. неопубликованную магистерскую диссертацию: Douglas Andrews, The Merchants of Surozh, Moscow and Crimea during the fourteenth century, Columbia University, N. J., 1976. Автор любезно разрешил мне прочесть рукопись.

Об этом вопросе см.: Ю. К. Бегунов. «Об исторической основе Сказания о Мамаевом побоище», в: «Слово о полку…», с. 521–523.

217, с. 53: 186. с. 259.

См., в частности: M. H. Тихомиров, «Средневековая Москва в XIV–XV веках», М., 1957, с. 267–270.

134, с. 94; о христианстве Ольгерда и его сыновей см. гл. 10, прим. 59.

Ср. гл. 9.

В 1381 году Вознесение приходилось на 24 чая.

237, стлб. 141–142; 246, с. 421. Ср. также о связи Куликовской битвы с возвращением Киприана в приложении к «Задоншине», написанной монахом Софонием: «Слово о полку…», с. 550.

102, II, 122.

237, стлб. 132.

102, II, 122.

Ср.; Н. Серебрянский, «Древнерусские княжеские жития», М., 1915; ср. также: И. В. Греков, «Идейно–политическая направленность литературных памятников феодальной Руси конца XIV века. Польша и Русь». М., 1974, с. 394.

Об этом соглашении см.: 202, с. 144–145.

Ср. 186, с. 263–264.

Ср. синодальный акт 1389 года, 102, II, 122.

Прекрасный обзор этой ситуации в 186, с. 269, и 202, с. 165–166.

Кафинцы признавали, что «они будут верны и лояльны по отношению к императору (т. е. хану), будут друзьями его друзей, врагами его врагов и не будут принимать в городе и в своих замках врагов императора, ни тех, кто отворачивает свое лицо от императора». 153, с. 54а. Ср.: Ю. К. Бегунов, ук. соч., (прим. 70 к гл. 9), с. 521–523.

125, с. 292–293.

Патриарх Нил посылал Дмитрию грамоты с требованием принять Пимена (102, II, 122).

246, с. 423. Историки, которые желают сохранить репутацию Дмитрия как политического и военного вождя, предпочитают говорить, что он оставил Москву, чтобы организовать сопротивление татарам (см.. например, 202, с. 159).

200, с. 129, ср. также 246, с. 425. Ермолинская летопись сообщает, что Дмитрий рассердился на Киприана, так как тот испугался осады. Это замечание, скорее всего, просто свидетельствует о политических и личных расхождениях Дмитрия и Киприана, потому что великий князь — который тоже оставил Москву — вряд ли имел право учить Киприана доблести. Ср. более общее утверждение Никоновской летописи, восходящей к Своду 1408 года, подготовленному перед смертью самим Киприаном: «Не возхоте князь великий Дмитрей Ивановичь Московский пресвяшеннаго Киприана митрополита всея Русии и имяше к нему нелюбье «. Далее рассказывается о триумфальной встрече Киприана в Киеве — «матери всем церквамъ Руским». (217, с. 81). Точка зрения П. Соколова (239, с. 529), согласно которой Дмитрий на протяжении 1381–1382 гг. поддерживал кандидатуру Киприана, ничем не подтверждается.