Виктор Тростников - Понимаем ли мы Евангелие?

Теперь о безмужнем зачатии. У низших животных оно распространено достаточно широко и называется партеногенезом. В этом случае сливаются две гаметы одного хозяина. Это бывает у дафний, коловраток, тлей, пчел, а в некоторых случаях и у птиц. Но более развитым видам партеногенез не свойственен. Почему? Либо потому, что у высших животных имеется какой-то экранирующий механизм, не дающий слиться двум гаметам одного организма, либо потому, что при слиянии таких гамет им не придается душа, то есть имеется экранирующий механизм, препятствующий одушевлению такой "кровосмесительной" зиготы, вследствие чего она остается мертвой и не развивается. Материал, полученный в ходе экспериментов по искусственному оплодотворению, позволяет думать, что верно не первое, а второе объяснение.

После этого экскурса в биологию вернемся к нашему основному вопросу.

В слиянии двух собственных гамет Девы Марии чуда еще не было — такое слияние в принципе может произойти у всякой женщины. Необычным было то, что образовавшаяся клетка стала развиваться. Но это объясняется тем, что с ней соединилась способная руководить ее развитием духовная монада, так что тут нет ничего удивительного. Этой монадой было Второй Лицо Троицы, Бог Слово. Он пожелал Самим Собой заменить душу зиготы и исполнил Свое желание. Сильно ли пришлось Ему при этом нарушить законы природы? Не пришлось совсем. Дом, который Он начал Себе строить, ни у кого не был Им отнят, он все равно остался бы пустующим. Обычная человеческая душа не могла вселиться в нем, так как партеногенеза на уровне человека не происходит. Он занял горницу, которая была никому не нужна, на которую никто не претендовал. Как это поучительно! Даже ради спасения человеческого рода Бог не захотел изменить судьбу одной-единственной души, которая автоматически устремилась бы к зиготе, чтобы в нее воплотиться, если бы это было обычное двухродительское зачатие. В этом случае Ему пришлось бы либо убить эту душу, либо, дав ей воплотиться, затем обожить ее, подняв до Своего уровня. Первое предположение неприемлемо, так как Бог никого не убивает. Второе тоже неприемлемо, ибо это чистейшее арианство. Таким образом, мы приходим к поразительному выводу: безмужнее рождество, которое богословы прошлого считали величайшим из чудес в свете современной биологии предстает единственно возможным способом Боговоплощения. Оставаясь тем Богом, каким Его знает Православие, Спаситель иначе просто и не мог родиться.

Итак, нарушения естественных законов мы пока не обнаружили. Может быть, тогда Благовещение вообще не было чудом. Нет, элемент чудесного в нем все же имелся, хотя и совсем ничтожный. Дело в том, что все гаметы женского организма содержат икс-хромосому, а при слиянии двух таких гамет получается зародыш женского пола. А Иисус был мужчина. Значит, при воплощении в зиготу Бог изменил несколько химических связей в одной из гамет, переписав код "икс" на код "игрек". Это была переделка в тысячи раз более "ювелирная", чем работа любого искуснейшего ювелира: вмешательство в имеющиеся структуры было осуществлено почти на атомной уровне.

Таков был объем величайшего чуда, ставшего началом попрания смерти и дарования нам вечной жизни. Оказывается, самым чудесным изо всего тут была малость этого объема. В этой невообразимой малости проявилась бесконечная Божья премудрость, которой слава во веки веков.

Период, когда Иисус уже родился и жил на земле, но еще не приступал к Своей проповеди и был никому не известен, кроме тех, кто жил по соседству и видел в Нем просто "сына плотника", представляется каким-то загадочным, вроде "темных веков" средневековой истории. Только в тридцать лет произошло "Явление Христа народу", и с этого момента Его жизнь известна чуть ли не по дням, а как Он жил до тридцати, мы почти ничего не знаем. Как Он ел, как пил, наказывали ли Его родители, проявлял ли Он способности в учебе и где и у кого учился, насколько успешно осваивал плотницкое мастерство? Обо всем этом нам очень хотелось бы узнать подробно, ибо назревали связанные с Ним важные исторические события, а смысл всякого события становится яснее, если вглядываешься в его предысторию.

Но, как это ни парадоксально, наше обостренное любопытство к этому периоду и досада, что мы не можем его удовлетворить, возникают из-за того, что мы недооцениваем значение произошедшего потом. Приход в материальный мир принявшего на Себя человеческую плоть Бога-Сына был событием историческим, но не в политическом или культурном смысле. К сожалению, мы часто забываем об этом и начинаем смотреть на это событие как на появление на земле замечательного учителя, преподавшего людям высоконравственные заповеди, то есть низводим онтологию до уровня психологии. Это огромная ошибка. Даже если мы признаем при этом божественную природу Иисуса, мы все равно впадаем в ересь — пусть не арианскую, но близкую к ней, которую можно назвать "ренановской ересью". Ее насаждали французский писатель Ренан я его последователи, в том числе наш священник Александр Мень. Они подходят к Христу как к историческому деятелю, этот аспект поглощает у них все остальное. Это значит, что они пытаются вписать Христа в уже готовую историю, тогда как нужно делать нечто противоположное — разматывать из Него историю как нитку из клубка, причем как в будущее, так и в прошлое. Ни о каком "естественном" историческом процессе, протекающем по своим собственным законам и в какой-то момент включившем в себя Христа, не может быть и речи: без Него вся история была бы другая.