Затем о. Александр был переведен в Хельсинки и несколько лет служил там в главном соборе, возвышающемся над городом и над морем. Когда произошла революция он вернулся опять–таки в помощь Патриарху Тихону, вместе с ним был арестован в первый раз. До ареста он служил ключарем, т. е. хранителем ценностей, храма Христа Спасителя. Несколько лет спустя он был освобожден и проходил свое служение в храме Ризположения на Донской улице. Старшее поколение москвичей хорошо помнило его — высокого, худощавого, доброго, чистого сердцем, приветливого батюшку.
Михаил Денисенко, мой однокашник, шел на год позже меня. Мы с ним создавали нашу академическую церковь. Патриарх, глядя на нас, двух мальчишек, спрашивал: «Слушайте, сколько вам лет?» — «Двадцать…» — «Господи, когда же я вас епископами сделаю?!» Михаил был очень хороший малый, но послушный — до невозможности. И что же? Слушался одного, слушался другого, пришел Кравчук — Кравчука послушался. Кравчука нет — а вот теперь уже он, как упрямый хохол, держится своего направления…
А за ним была такая слава. Студенты и аспиранты заявили протест директору Малого театра и директору Щепкинского училища: «Валентин Иванович с нами не занимается!» — «Как так?» (ему была назначена группа аспирантов) — «У нас никаких занятий нет, уроков нет». — «А что же он с вами делает?» — «Он просто разговаривает с нами». — «Так вот это и есть ваши занятия!».
По старой традиции в славянском тексте всегда читали: «обожéние».
Имеется ввиду песня Н.А. Некрасова «О двух великих грешниках», вошедшая в состав главы «Пир на весь мир» поэмы «Кому на Руси жить хорошо». В поэме она начинается следующими стихами:
Господу Богу помолимся,
Древнюю быль возвестим,
Мне в Соловках ее сказывал
Инок, отец Питирим.
Было двенадцать разбойников,
Был Кудеяр — атаман…
Песня положена на музыку и нередко исполняется в концертных программах. По сравнению с некрасовским оригиналом текст ее сокращен и несколько видоизменен: начинается она со второго куплета, а первый становится заключительным, в результате чего из контекста явствует, что инок Питирим и есть раскаявшийся разбойник Кудеяр. — Концевая сноска 24 на с. 385.
От «Двенадцати разбойников» я за жизнь немало натерпелся. Однажды в Одессе проходило заседание ЦК ВСЦ. потом было выступление хора семинарии, пропели, в частности, и это произведение. Одесситы — народ голосистый, пели громко и не очень внятно, далеко не все присутствующие понимали по–русски, но, услышав в конце слово «Питирим», решили, что это песнь в честь меня, и устроили мне овацию.
Кстати, в одном из монастырей Западной Европы был обычай: перед концом трапезы первый звонок давался на собирание крошек, а второй — к молитве. Потом монахи заелись и перестали собирать крошки. И вот, одному из монахов явился во сне сатана и сказал: «Вон, смотри: целый мешок набрал! Доложи настоятелю!»
Глагол paideuo — «воспитывать» — в грамматиках древнегреческого языка обычно берется за образец. Аорист второй — одно из прошедших времен в системе греческого глагола. Точка зрения Владыки на преподавание классических языков не бесспорна (как и его отношение к греческой культуре в целом), но следует отметить, что противником серьезного изучения древнегреческого языка он не был, — напротив, сам очень интересовался его смысловыми тонкостями, особенно в соотношении с церковнославянским языком. Тем не менее он отдавал себе отчет в том, что в советской реальности преподавание древних языков нередко профанировалось: учащиеся тратили время и силы на освоение сложных грамматических систем, но не имели никакой возможности продвигаться в изучении дальше. — Концевая сноска 25 на с. 385.
Интересно было и то, что при своем плохом зрении он не переносил, если кто–то ставил книгу на полку вверх ногами. Всегда замечал, когда так делали, и говорил: «Простите, но у меня от этого голова кружится».
Хотя сама картина осталась неоконченной, в качестве эскизов к ней Корин создал целую галерею портретов церковных лидеров. Он обладал очень ярким талантом, в личности портретируемого выделял самые характерные и в то же время неожиданные черты. Так, митрополита Трифона (Туркестанова), он изобразил в состоянии напряженной сосредоточенности духа, какая была свойственна ему только во время богослужения и молитвы. А вот коринский набросок портрета Патриарха самому Патриарху не понравился — «одноглазый какой–то».
Читать дальше