Г. Муравьева - Францисканская харизма

7. Интеллектуальная деятельность оживилась благодаря перестройке генеральных и провинциальных школ, которые, в соответствии с новыми положениями, получили статус гимназий I, II и III класса (гуманитарные науки, логика, философия и богословие). Существовавшие университеты были утверждены в качестве коллегий (сегодня — богословские факультеты). В период между 1587 и 1701 гг. их было около десяти, начиная от Римской коллегии св. Бонавентуры. Каждая коллегия утверждалась папской буллой, с указанием числа набираемых по конкурсу студентов-бакалавров, оканчивающих курс после трех лет обучения. За коллегиями признавались те же права и прерогативы, что и за светскими университетами. В гимназиях, а особенно в академических коллегиях, вновь началось изучение великих учителей времен схоластики, появились новые преподаватели-интеллектуалы, проповедники, аскетические писатели, а среди них слуги Божии и святые, проявившие себя во всех сферах апостольской деятельности.

8. Миссионерство. В XVI в. орден попытался утвердиться на обширном поле миссионерской деятельности в Америке и других новых землях, находившихся под властью Испании или Португалии, но был оттуда насильственно вытеснен. Частично это компенсировалось возможностью непрерывной миссионерской работы в Константинополе и в православной Греции, начиная с XIII в. орден получил также право иметь значительные миссии в Румынии, России и сопредельных ей регионах.

9. Братская жизнь, деятельность, возрождение. В повседневной братской жизни члены ордена проводили время в молитвенном общении, делились плодами апостольской и интеллектуальной деятельности, разделяли кров и стол. Их общие права и обязанности не исключали привилегий и преимуществ, связанных с особыми поручениями, учеными степенями, личными или профессиональными заслугами. Вне ордена братская жизнь выражалась в различных формах священнослужения, включая пастырскую деятельность в церквях ордена, торжественное совершение литургии, часто сопровождавшееся пением и инструментальной музыкой. Братья повсеместно проповедовали, особенно во время Адвента и Великого поста, читали лекции по философии и богословию не только в орденских коллегиях, но и на философских и богословских факультетах университетов разных стран мира. Францисканцы нового времени, вслед за Франциском, особенно живо осознавали значение музыки как для развития религиозного и эстетического чувства, так и для культуры вообще. С начала XIV до XX вв. орден дал миру 400 композиторов, авторов музыкальных трактатов, музыковедов и регентов, работавших в церквях и соборах.

Братские отношения внутри ордена складываются в рамках упорядоченной общинной жизни, в согласии с регулирующими ее нормами во всем, что касается проживания, деятельности, общинного имущества, братских послушаний и, что особенно важно, взаимоотношений с настоятелями. Проявлением братства и его мощным орудием являлось проверенное веками законодательное оформление управления орденом. Активно вовлеченные в принятие решений юридического и бытового характера на монастырских, провинциальных и генеральных капитулах, конвентуальные францисканцы сумели остаться верными живому духу равенства первоначального францисканского Братства. К сожалению, были допущены некоторые очевидные отступления, такие, например, как ущемление в правах братьев, не имеющих священнического сана и не стремящихся к нему, или дарование привилегий, льгот и особых прав определенным лицам или категориям. Тем не менее, орден остался верен своим истокам, и царящий в нем дух братства оказал свое воздействие на окружающий мир.

На протяжении всей своей истории орден сохранял название «меньших братьев», хотя часто их называли и называют просто «конвентуалы», опуская слово «меньшие». Безусловно, конкретное проявление меньшести определялось в целом сферой деятельности братьев и их положением в обществе. Орден отошел от материального выражения социальной меньшести и бедности первых францисканцев с одобрения церковных властей. Однако было бы неверно утверждать, что меньшесть и бедность в ордене только провозглашались и являлись предметом размышлений, а не образом жизни. Бедность монастырей была вполне реальной. Даже в больших монастырях, расположенных в городах, в крупных центрах общественной и культурной жизни, ни о каком изобилии благ не могло быть и речи. В целом же можно сказать, что в эти века меньшесть и бедность конвентуальных францисканцев хотя и приобрели иную форму, отличающуюся от первоначальной, все же следовали харизме Основателя.