Маркус Борг - Бунтарь Иисус - Жизнь и миссия в контексте двух эпох

Но притча у Марка означает нечто иное. Как мы помним, это последняя неделя жизни Иисуса и власти пытаются подстроить Иисусу ловушку. Они «посылают к Нему некоторых из фарисеев и из иродиан, чтобы поймать Его на слове». Иродиане несколько раз упоминаются в евангелиях, однако мы о них ничего не знаем, хотя, судя по их названию, это сторонники Ирода и его сыновей, то есть представители правящего класса. С ними заодно действуют «некоторые из фарисеев».

Эти сотрудники власти начинают с грубой лести: «Учитель, мы знаем, что Ты истинен и не считаешься ни с кем; ибо не смотришь на лицо людей, но воистину учишь пути Божию». А за этим следует заготовленная ими ловушка: «Можно ли платить подать кесарю, или нет? Платить нам, или не платить?»

Это хитроумная ловушка. Если бы Иисус ответил: «Да, платить подать кесарю — доброе дело», — он дискредитировал бы себя в глазах народа, поскольку большинство иудеев ненавидели имперскую власть. А если бы он сказал: «Нет, наш народ не должен платить дань кесарю», — его можно было бы обвинить в подстрекательстве к мятежу, что каралось смертной казнью.

Иисус отвечает на это блестяще. Он просит вопрошателей показать ему монету — не просто монету, а динарий, римскую монету, на которой изображен император и обозначен его титул — «сын бога». Они находят динарий. Иисус смотрит на него и спрашивает: «Чье это изображение и надпись?» Разумеется, он прекрасно знает ответ, но хочет, чтобы оппоненты произнесли его в присутствии народа. Они отвечают: «Кесаря». Иисус уже подорвал к ним доверие в глазах толпы: они носят монеты с отчеканенным изображением обожествленного императора. И в этот момент Иисус завершает разговор: «Кесарево отдавайте кесарю, а Божие Богу». Его слова означают примерно следующее: это монета императора — так верните же ее хозяину; а Богу надлежит отдавать то, что принадлежит Богу.

Каков же смысл этих слов? Платить или не платить подать кесарю? Слова Иисуса не дают ответа на вопрос. Подобное было, когда Иисуса спрашивали, какою властью он это делает: это уход от ответа на вопрос-ловушку, а не доктринальное утверждение о светской и духовной власти.

Представим себе, что мы вслед за этим задали бы Иисусу еще один вопрос: «Учитель, но что принадлежит Богу?» Я уверен, что на это Иисус ответил бы: «Абсолютно все». Он разделял основное положение Ветхого Завета: «Господня — земля и что наполняет ее» (Пс 23:1), — об этом свидетельствует все, что мы знаем об Иисусе. [165] См. также Лев 25:23: «Моя земля: вы пришельцы и поселенцы у Меня». Что же тогда принадлежит императору? — Ничего.

Споры с представителями власти продолжаются на протяжении всего вторника. Это не столкновение Иисуса с народом, с «толпой», но столкновение с властями. Народ стоит за Иисуса или, по меньшей мере, относится к нему с симпатией, а власти боятся схватить Иисуса в присутствии людей.

События первых дней Страстной недели открывают нам важнейшую тему евангелий — противостояние системе господства. Эти события, как и предшествующее им служение Иисуса, напоминают сцены из жизни ветхозаветных пророков, особенно тех, что обличали царей за несколько десятилетий до уничтожения монархии в Израиле. В речах и поступках пророков звучал протест против правителей, которые — чаще всего при поддержке властей Храма — пренебрегали волей Бога о справедливости и нещадно эксплуатировали бедных. Пророки предупреждали, что их правление обречено на провал, поскольку они забыли про завет, заключенный Богом с народом Израиля, завет, который требовал верности Богу и его стремлению к справедливости. Но правители шли за другими богами, в частности за богами власти и богатства. Где было идолопоклонничество, там же появлялась и несправедливость. [166] См. главу 4; подробнее этот вопрос освещен в моей книге Reading the Bible Again for the First Time (San Francisco: HarperSanFrancisco, 2001), chap. 6.

Иисус не только напоминал ветхозаветного пророка, но, вероятно, и сам считал себя пророком. После плохого приема в Назарете, в месте, где он вырос, Иисус у Марка говорит: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и между сродниками своими и в доме своем» (6:4). У Луки во время последнего путешествия в Иерусалим он произносит: «Не может быть, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (13:33). Кроме того, евангелия говорят о том, что некоторые его современники считали Иисуса пророком. [167] Мк 6:15, 8:28, Лк 7:16.

Независимо от того, считал ли себя Иисус пророком или нет, традиция пророков проливает свет на многие его речения и поступки. Чтобы избежать непонимания, я тут должен напомнить, что сегодня слова «пророк» и «пророчество» обычно понимают совершенно не так, как они звучат в Библии. Многие современные люди думают, что пророчество говорит об отдаленном будущем, а пророк обладает сверхъестественным знанием о будущем.