Владимир Легойда - Мешают ли джинсы спасению. Опыт современной апологетики

Иными словами, вектор религиозной потребности направлен за пределы культуры. Христианская сотериология ломает культурные рамки, так как спасение не совершается в пространстве культуры и культурными средствами. В этом смысле, повторяю, «невписываемость» религии в формат современных СМИ есть частный случай подобной «невписанности» христианства со всем его контекстом в культурный формат. Однако означает ли это – и данный вопрос является гораздо более важным для обозначенной проблемы дискуссии – невозможность какого бы то ни было адекватного религиозного дискурса в современных СМИ?

Итак, религия не есть культурный феномен по своему источнику (источник – Бог, отсюда – христианство как религия Откровения), цели и конечному устремлению, но она есть и культурный феномен в том числе. Конечно, религиозные СМИ или публикации в светских изданиях о религии не представляют, да и не должны представлять собой – по определению – учебные пособия по догматике, нравственному богословию или церковному праву. Однако существует социальная, политическая и даже экономическая составляющая религиозной жизни. (Культура вырастает из религии: последняя изначально содержит в себе, в недифференцированном виде, все будущие самостоятельные сферы культуры – право, политику и даже экономику, т. к. безусловной доминантой традиционного общества является доминанта религиозная 110). Поэтому, например, адекватный рассказ о Православии как о культурном феномене на страницах современных СМИ вполне возможен – были бы профессионалы. Равно как и размышления о Церкви как, например, об одном из деятельных участников современных международных отношений 111. Другое дело, что и в первом, и во втором, и во всех прочих случаях (или на всех трех уровнях журналистики, связанной с религиозной проблематикой, если использовать предложенное Р. Жолудем деление) необходимо помнить (а честным журналистам – напоминать своим читателям), что речь идет не об основной цели существования Церкви, а о ее, так сказать, проекциях в культуре. Проекциях, которые в падшем мире заведомо могут осуществляться лишь как тенденции, но не как состояния: неслиянное единство тварного и нетварного, материи и духа здесь и сейчас возможно лишь как ожидание 112.

Очевидно, что разговор о Церкви и вере на страницах СМИ нужно вести на привычном для последних языке, дабы быть понятным читателю. Не менее очевидно, что есть вещи, сложно выразимые (и тут опять важно умение, если угодно, искусство пишущего) или вовсе невыразимые данным профанным языком. Невыразимые в принципе.

Но даже в такой, казалось бы, последовательно отрицающей реальность культурного мира религии, как буддизм, с течением времени возникли тенденции к миссионерству и переводу основных интуиций, просветлений и истин Буддхадхармы 113не только на рациональный язык вообще, но и на принципиально иной язык западной культуры (вспомним хотя бы деятельность в XX веке известного японского учителя дзен Д.Т. Судзуки). Тем более в христианстве существует не менее убедительная и понятная традиция миссионерства.

С проблемой «неадекватности дискурса» сталкивался всегда и везде любой миссионер. И никогда эта проблема не полагалась неразрешимой. Конечно, каждое время порождает свои, как сейчас принято говорить, вызовы. Но каждый вызов, как представляется, может получить свой ответ. Ибо Я с вами во все дни и до скончания века (Мф. 28, 20). До скончания, а не до начала двадцать первого века. Любой христианский журналист в современном мире есть миссионер и свидетель о своей вере. И здесь, на мой взгляд, существуют вполне определенные и реализуемые цели и задачи, а также тесным образом связанные с ними приемы подачи материала именно в современных СМИ.

Задача, по большому счету, одна: свидетельство о вере и жизни Церкви. А вот приемов может быть много. Один из основных я бы условно назвал апофатическим (вслед за апофатическим богословием отцов Церкви). Именно подобный «апофатизм» может стать ступенькой к понятному диалогу о вере в эпоху коммуникаций. Что имеется в виду? Конечно, адекватный дискурс о сущности Церкви как Тела Христова на страницах СМИ невозможен (как, повторяю, в принципе невозможен в рамках дискурсивного мышления; да и нужен ли?). Трудно на страницах журналов или газет говорить о том, что есть Церковь. Но нельзя не говорить о том, что Церковь есть. И нельзя молчать о том, чем она ни в коем случае не является. Я опять о том же: о Церкви и культуре. Сегодня православные по привычке много и часто ругают большинство публикаций о Церкви: дескать, печатаются только скандальные и негативные материалы. На самом деле, подобные публикации нередко свидетельствуют не о личной вражде автора к Церкви, а о том, что «скандалы продаются» (движущий закон современных СМИ).