Александр Берзин: Буддийско-мусульманские доктринальные отношения: прошлое, настоящее и будущее

В буддийской текстуальной традиции исламские обычаи и верования упоминаются только в текстах « Тантры Калачакры », написанных в конце X – начале XI века н.э. Однако эти упоминания относятся не в целом к исламу, а к сторонникам восточного исмаилитского шиизма, который в конце X века н.э. был распространён в Мултане – вассальном государстве Фатимидов в северной части современного центрального Пакистана.

В то время исмаилистская династия Фатимидов в Египте и их мултанские союзники соперничали с суннитскими Аббасидами в господстве над мусульманским миром. Таким образом, зажатая между двумя государствами-противниками, империя Аббасидов находилась под угрозой двустороннего вторжения. Буддисты и индуисты, которые совместно проживали на территории Газневидов – вассального государства Аббасидов (современный восточный Афганистан), – оказались втянуты в эти распри. Фрагменты « Тантры Калачакры », посвящённые внешнему миру, скорее всего, появились как реакция на сложившееся положение. Эти тексты содержат советы индуистам: чтобы из-за наивности и раздробленности их не поглотила религия захватчиков, им нужно пересмотреть собственные духовные ценности и объединиться в одну касту с буддистами и остальной частью населения.

Описание религии захватчиков, приведённое в Калачакре, указывает лишь на частичное понимание исламских течений того времени. В тексте содержится описание панисламских обычаев, например таких как чтение молитв пять раз в день после омовения и совершения простираний по направлению к святой земле; принятие прибежища только в едином Боге на небесах, стремление к наслаждению небесным счастьем в качестве духовной цели; истребление статуй любых богов; халяльный забой животных; в течение поста Рамадана принятие пищи только после захода солнца; поддержание общей чистоты; почитание равенства всех людей «одной касты» и непризнание брахманов более чистой кастой; обрезание; ношение женщинами паранджи; поддержание строгой этики в целом и особенно воздержание от воровства, лжи, нарушения супружеской верности. Описанные панисламские верования утверждают существование Бога-творца – Рахмана; атомарной природы материи; индивидуальных вечных душ, которые несут ответственность за свои действия; Судного дня, когда Рахман угодные ему души отправляет для перерождения на небесах, а неугодные – в ад.

Отдельные подробности, такие как список исламских пророков и описание души лишь с точки зрения её временного мирского существования, основаны прежде всего на принципах восточного исмаилитского шиизма, сформулированных Абу Якубом аль-Сиджистани. Другие, такие как перерождение на небесах или в аду в человеческом теле опираются на других исламских теологов того времени. Некоторые другие подробности являются попыткой объяснить исламские верования в терминах, понятных буддистам и индуистам, например описание Мухаммада как воплощение Рахмана очень напоминает Кришну – воплощение (санскр. аватара ) Вишну.

Литература Калачакры придаёт особое значение общим для буддизма и ислама положениям: атомарной природе материи и душам, которые несут ответственность за свои действия. В текстах нет опровержения мусульманского толкования этих понятий, а объясняется, как донести до мусульман буддийскую точку зрения. Вопрос о небесном перерождении как о наивысшей духовной цели и конечном достижении, которое может обрести любая личность, стал основным предметом обсуждения буддийских текстов, так как это противоречит главному буддийскому утверждению об окончательном освобождении от кармы и перерождений. В них критикуется также халяльный забой скота, который описан следующим образом: животному перерезают горло, повторяя «Бисмаллах» – мантру Бога. Однако эта критика была вызвана неправильным пониманием: буддисты считали этот исламский обычай кровавым жертвоприношением богу.

Нет никаких свидетельств того, что на протяжении следующих столетий мусульманские учёные ознакомились с проблематикой, затронутой в текстах Калачакры, или обращались к ней. Однако, как следует из некоторых исторических работ, они сохраняли интерес к буддизму. В то же время, помимо комментариев, которые толкуют Калачакру, не существует других подтверждений заинтересованности буддистов исламом.

Например, в начале XI века н.э. во времена правления династии Газневидов персидский историк аль-Бируни, который присутствовал при вторжении Махмуда Газневи на полуостров Индостан, на основании своих наблюдений написал « Книгу об Индии » (араб. « Китаб ал-Хинд» ). В ней он описал основные буддийские обычаи и верования и отметил, что индийцы считают Будду пророком. Конечно, это не говорит о том, что аль-Бируни призывал мусульман признать Будду пророком Аллаха, но указывает на понимание автором того, что буддисты не считают Шакьямуни своим Богом. В XII веке н.э. во времена династии Сельджуков аль-Шахрастан в своей « Книге о религиях и школах » (араб. « Китаб ал-милал ва нихал» ) привёл такое же описание буддизма, как и аль-Бируни.