Татьяна Шипошина: Как день вчерашний

Звёзды, воспоминания и головная боль отвлекли не надолго. Мне снова стало холодно. Так, что задрожал подбородок.

Во что же я одет? Оказалось... гм... ни во что. На мне была только рубаха, напоминавшая больничную.

Да что же это со мной? Где я?

Я встал и оглядел местность при свете звёзд. Кругом, насколько хватало взора, простиралась каменистая пустыня, обрамленная невысокими горами. Ни огонька, ни машин, ни рекламы.

«Вот это попал», — подумал я.

А что я ещё мог подумать?

— Люди! Ау! — тихонько проговорил я.

— Люди! Есть кто живой? — сказал я громче.

— Люди! — заорал я. — Ау! Люди, э-ге-гей!

Ещё я выругался. Я не очень люблю ругаться, только по обстоятельствам. Разве сейчас не было обстоятельств?

— Люди! — орал я.

Далёкое эхо относило мой крик. Никто не откликался. Голова болела. Зубы стучали от холода или от чего-то ещё. Короткая рубаха едва прикрывала.

— Люди... — прошептал я и сел на камень. Вот это да...

— У-у-у-у, — застонал я и закрыл глаза.

Глава 7

— Зачем вопить? — раздался голос позади меня. Я обернулся.

Рядом, словно появившись ниоткуда, стоял мужик, одетый тоже во что-то вроде рубахи, только свисающей до земли и подвязанной чем-то вроде верёвки.

— Кричать зачем, — повторил он.

Лицо мужика обрамляла седая, негустая борода. Волосы были собраны на затылке. В темноте определить его возраст представлялось делом сложным. Ему можно было дать и сорок лет и шестьдесят.

Слова его звучали с каким-то акцентом. Мягче, чем обычная русская речь.

— Где я? — не нашёл я вопроса умнее.

— Гм, — произнёс мужик.

— Где я? Что со мной? Что это за одежда на мне?

— Да, тонка рубаха, — произнёс мужик, потрогав рукав моего одеяния.

Он поднял на меня взгляд, от которого по спине у меня побежали мурашки.

— Пойдём со мной, — сказал он. — Значит, воля Божия на то.

— На что? На что — воля?

Я ещё стоял. А вдруг он сейчас меня... просто зарежет здесь, среди этих камней? А потом скажет «воля Божия на то»?

— Эй, куда ты меня ведёшь? Где я, наконец? — возмутился я.

— Иди, иди, — не обернулся мужик. — Хотя если хочешь, можешь ночевать здесь.

«Будь что будет», — подумал я и пошёл за ним.

О, ужас! Я был бос! На каждом шагу я спотыкался, бил ноги о камни, вскрикивал и ругался вслух и про себя.

Я даже перестал думать, где я.

— Ах, ёлки! О-о-ой...

Мужик, ушедший вперед, притормозил. Я мимолётно взглянул на него. Мне показалось, что он улыбается.

— Ещё смеёшься! Сам-то, небось, обут, в кроссовках!

Мужик не ответил. Метров через сто, которые показались мне бесконечными, он подвёл меня к небольшому холму. В холме имелось отверстие, ведущее вглубь. Отверстие располагалось ниже человеческого роста. Чтобы войти, следовало пригнуться.

Мне пришлось согнуться ниже, чем мужику. Я оказался выше его на полголовы.

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! — мужик перекрестился, откинул полог, закрывавший вход, вошёл сам и сказал мне:

— Входи.

Я вошёл во тьму.

Глава 8

Внутри горела лампадка. Огонёк мерцал слабо, и я не мог как следует разглядеть, что меня окружает, пока глаза не привыкли к темноте.

Это была пещера. Над лампадой нарисован крест, прямо на стене. Стол, лавка. В углу — лежанка, покрытая шкурой.

— Садись, раб Божий, — сказал человек, который ввёл меня в пещеру.

Я опустился на лавку.

Человек отошёл куда-то внутрь пещеры и вскоре вынес мне одеяние, подобное тому, в которое был одет сам.

— Надевай, — сказал он.

Я надел. Одеяние пахло сеном, травами. И ещё чем-то. Запах не был неприятен.

Мне сразу стало теплее и вообще спокойнее, так как до этого приходилось всё время натягивать рубаху.

— Может, скажете всё же, где я... где это мы находимся?

— Сейчас, я подумаю, как сказать тебе. Это пустыня. Гора Нитрийская, и пустыня вокруг неё.

— А какая это страна?

— Египет. А там дальше Ливия.

— Оба-на! Турпоездочка мне обломилась!

— Я понимаю тебя, но мне пока трудно говорить на твоём языке.

— Подожди. А как ты меня понимаешь? Ты что, русский?

— Нет, я из Александрии.

— А... А как... А почему... — заблеял я.

— Воля Божия на то.

— Как...

— Поймём со временем.

— Подожди, подожди. Я выпил кофе и пошёл на работу. В офис пошёл... Как я здесь-то оказался? Ты можешь мне объяснить? И что это за дурацкая пещера, почему лампадка? Электричества нет? Или есть? Ты просто дуришь меня, да? Разыгрываешь?

— Я не знаю, что такое «электричество». И что такое «офис». Хотя, по словам твоим, могу предположить.